— Куда путь держишь, Добрая Соседка? — На такое обращение, как будто, никто из фэйри не обижался. Иные, правда, всегда злые — но вот таких в Диведе почти и не водится. Разве только старый бог Гвин ап Ллуд со своей сворой…
Волшебное существо остановилось. Руки опустили мешок на землю. Голова вскинулась вверх, показав длинную белую шею. Глаза серые, без белков, сжатые в точки зрачки… Фэйри. Точно фэйри! Только… которая?
— В город.
— А-а-а. — Кейр постарался протянуть это солидно и многозначительно. И замолчал. Фэйри немного подождала, потопталась. Отвернулась, подхватила с дороги украсившуюся несколькими мокрыми песчинками ношу, и зашагала вперед. Кейр, чтобы не отстать, пустил лошадей медленным шагом. Просто ехать рядом и молчать было неудобно. Но о чем можно говорить неизвестно с кем?
— Славная леди, ты не обидишься, если я спрошу, ты из которых?
Ведь и правда, могла оказаться баньши. Правда, это как раз могло быть и не страшно. Кейр слыхал о Добрых Соседях чуть больше, чем детские сказки — все-таки не в последней семье клана уродился. Так что знал: банши на самом деле хорошие. И никогда ничего не накликают, а что плачут над бедами людей — так это от жалости. Они ведь людям какая-никакая родня, того же адамова семени. О детях заботиться помогают, злые чары отводят. И только если совсем-совсем не могут помочь — плачут. Заранее. А оттого многие верят, что это банши напасть и накликали.
Ответ же чуть рот открытым не оставил.
— Я сида. Из тех, которые для ирландцев "дини ши", для скоттов — Благий Двор, а для вас — народ холмов. Ростом вот только не вышла.
И руками развела. Мол, не виновата я, что такая худая да короткая. Кейр же рассматривал ее наново. И глазам своим не верил. Сиды — те, кого раньше считали богами. Не всех, а старших да сильнейших. Но они же в легендах прекрасны! А эта… а эта умильна. Как бывает птичка, белка, щенок. Или какое другое животное — красивое. Даже женственное. Которое не грех подвезти, чтобы лапки не стирало. И которое очень хочется погладить. Не как девушку, как звереныша. И за уши потрепать.
— Ты больше похожа на тилвит тег.
— Детей не ворую, — уверила фэйри, — да и волосы у меня не золотые.
Зачем-то поправила ворот, при этом невзначай вытащила наружу серебряный крестик. А это решало почти все. Серебра не боится. Крест приняла. А значит, кем бы ни была до того, ныне — в правах человека. Молоденькой девушки. Причем, верней всего, без роду-племени. Да она же боится! Оттого и ворот дергает. А кого боится-то? Кейра, что ли? Кейр понял — всего. Кто знает, как меняется мир для подобного существа, когда оно принимает Бога? Зато стало ясно, как себя вести, правильнее всего. Как с малознакомой соседкой. Доброй соседкой — в прямом значении этих слов.
— Это верно. — Кейр показал, что все понял верно. — Волосы у тебя, скорее, медные. Так может, тебя подвезти?
— А что попросишь за провоз?
То ли играет, то ли и правда боится, что парень начнет жениховские подвиги считать, или сочтет за безродную, у которой одна расплата за все мужские услуги.
— А как же, попрошу. Разговор — от скуки. Ну и от права трепать, что леди из народа холмов до Кер-Мирддина подвозил, не откажусь.
Кейр изо всех сил старался выглядеть безопасным. Обычным фермерским сынком, подвозящим худородную соседку. Получалось хорошо, потому, что таким он и был, разве очень богатым — и таким его видела сида. Увальнем с доброй хитринкой в глазах.
— Годится, — пытаясь подражать степенному говору, девица забросила на телегу мешок и взгромоздилась сама. Аж оси скрипнули. Устроилась на место воина. И даже привстала, держась за бортики. То ли очень хотела дорогу впереди видеть, то ли назад оглядываться не желала, то ли просто привычка у нее такая — в старые времена колесничий воин стоял, готовый соскочить и вступить в рукопашную схватку с врагом, либо метнуть дротик с остановки. У Кейра в желудке похолодело от мысли, сколько лет должно быть той, для которой колесница — оружие. Впрочем, время в холмах течет странно. — Вот про сидов и побеседуем, ежели не возразишь. Что у вас, наверху, о нас знают?
Толком старых легенд Кейр и не помнил. А наврать — боязно, сиды ложь чуют, хоть и не всегда, но очень часто. А вот обижаются — если на обмане поймают, всегда страшно. Кейр вздохнул и вывалил, что знал.
— А ничего. Только сказки мелют. Может, не все врут. Так не проверишь. У нас-то в роду вашего корня нет. И под холмы никто не хаживал. А вот что людей в былые времена для вас резали, это слыхал. Чтобы урожай был, да за исцеление короля, ну и всяко еще. А ты-то чего наверх вылезла? Да еще и с крестом.
Хорошая идея — пусть сида говорит. Тем более, что они-то вообще неправду говорить не могут. Только умалчивать да ходить вокруг и около.
— Неохота быть мелкой нечистью, — заявила ушастая попутчица. — Да и крупной тоже, хотя крупная из меня при всем желании не получится. Ни размера, ни способностей. А крест многие сиды приняли. Король Артур, например. А ведь хороший был король?
— Саксов бил, — значит, хороший. А он точно из ваших?
— А кто еще будет спать столетиями? Да еще под землей?
Резонно. Кейр долго не отвечал, обдумывая известие о любимом герое. Слухи, вообще-то ходили… Потом уронил:
— Выходить ему пора. Совсем нас забили саксы. Он же обещал вернуться, если будет с Британией беда. А беда уже давно. Можно и так сказать, что Британии-то уж и совсем нет. Вот это-то как получается?
— А так и получается. Он же ранен был. Много раз и очень тяжело. Не залечил, выходит, ран. Ты сам говорил: в холмах время другое. Там — день, тут — столетие. А иногда и наоборот.
Дальше ехали молча. Внутри непривычной к серьезному размышлению головушки Кейра ходили бугристые мысли, перекатывались желваками. Да и сида погрустнела. Кейр догадался: что-то знает. Не хочет говорить. Нескоро выйдет, наверное, король. Грешную мысль о том, что Артур помер, задавил в зародыше. Так быть не могло.
— Надо, значит, продержаться, — сказал Кейр бодро, — пока не проснется. Сколько надо, столько и стоять. Верно говорю?
Сида неуверенно кивнула.
— Ну и ладно. Глядишь, и сдюжим. Короли у нас бравые. А пока я тебе, сестрица, наши байки про сидов перескажу. Ты посмеешься, вот мне оплата и выйдет…
Лучшего слушателя для замшелых побасенок Кейр не видывал. Сида то смеялась, то хмурилась, когда вместо богов, высоких сидов, а на худой конец, королей и рыцарей, в сказаниях начинали появляться фэйри, пусть и именуемые Добрыми Соседями да Волшебным Народом. И шевелила ушами. Особенно — на женских именах. Подруг припоминала?
Когда после очередного поворота из-за деревьев выглянул город, брови у сиды подскочили на два пальца вверх. Чуть не до середины лба.
— Что это?
— Кер-Мирддин.
— Я не про то. Город, предместье… Рядом что? Большое, круглое, трехэтажное…
