Герцог не выдержал прямого, спокойного взгляда жены и снова уставился в окно, делая вид, что рассматривает свое поместье. Как неразумно было ожидать, что жена придет в ярость, получив прямое доказательство его измены! Какой он дурак, что втайне надеялся на это! Как он хотел, чтобы произошло что-то такое, что разрушило бы ледяные оковы, сковавшие их брак еще двадцать пять лет назад.
— Я намерен привезти свою незаконнорожденную дочь сюда, мадам, — отреагировал он наконец, — и устроить ее брак с Арденом! — Он круто обернулся, чтобы успеть увидеть выражение ее лица, когда она услышит это заявление.
— С Арденом? — Герцогиня мгновенно побледнела и постарела прямо на глазах. — Но он никогда не пойдет на это, Белкрейвен! Только на прошлой неделе он писал, что почти решился сделать предложение дочери Суиннамера.
— Почему вы не сказали мне об этом? — Ноздри герцога раздулись от гнева. — Разве я не имею права знать о планах своего наследника, хотя он и не мой сын?
Герцогиня инстинктивно подняла руку, словно хотела защититься от обвинения, но тут же безвольно опустила ее.
— Для вас не имеет значения, что я говорю о Люсьене, хорошее или плохое. Вы во всем видите повод для ссоры. А я хочу сохранить между вами мир.
— Что ж, — резко отозвался он. — Вам остается только надеяться на то, что он еще не успел связаться с этой девчонкой, иначе ни о каком мире не может идти и речи.
Герцог вздохнул, и на его лице отразилась глубокая усталость. Он подошел к жене и сел на стул напротив нее.
— Как ты не понимаешь, Иоланта? Это единственный шанс исправить все прошлые ошибки и вернуть жизнь в нормальное русло. Если моя дочь выйдет замуж за твоего сына, моя фамильная ветвь не прервется.
— Но ведь это живые люди, Уильям! — Она сплела пальцы и прямо взглянула на него. — Люди! Люсьен уже отдал свое сердце этой девушке. Откуда ты знаешь, что твоя дочь, эта Элизабет Армитидж, не сделала того же? Откуда ты вообще знаешь, что она — твоя дочь? — воскликнула она в отчаянии.
— Я навел справки, и у меня нет оснований сомневаться в этом. — Он отвернулся от ее умоляющих глаз. — Мэри Армитидж была честной женщиной, хотя и довольно легкомысленной. Полагаю, именно это и привлекло меня в ней, когда мы случайно встретились. После…
Герцог снова повернулся к жене, но почувствовал, что она внутренне напряглась в ожидании неприятных воспоминаний, и тут же оборвал себя на полуслове, так и не высказав того, что собирался.
— Она была добродетельной и порядочной женщиной, — смущенно продолжил он после паузы, как и подобает мужчине, который обсуждает с женой факт прошлого адюльтера. — У нее было доброе сердце. Я был потрясен тем, что случилось, и она разделила со мной мою боль. Хотя это ранило ее душу. Она отказалась принять от меня даже самый незначительный подарок… — Он яростно потер виски. — Я надеялся, что она обратится ко мне за поддержкой, когда узнала, что должен родиться ребенок, но она не стала этого делать, и это вполне в ее духе. Возможно, она хотела избавить меня от затруднений, но, скорее всего, просто решила поставить точку в наших отношениях.
Герцог взял из рук жены письмо и вгляделся в неровный почерк женщины, которая когда-то давно и так недолго была его любовницей.
— Ее муж был морским офицером и находился в плавании, когда мы с ней встретились, и он никак не мог быть отцом ребенка. Ей, вероятно, пришлось скрыть беременность от родственников и друзей, поэтому она обратилась за помощью к своему другу, который и вырастил девочку.
— И на смертном одре она поняла, что ее вклад в воспитание дочери исчерпан и теперь ты должен взять на себя заботу о ней, — сделала вывод герцогиня. — Это неразумно. Если она твоя дочь, то, возможно, похожа на тебя. Что тогда, Уильям?
— Я не из тех людей, внешнее сходство с которыми проявляется слишком ярко, — сухо произнес герцог, и жена вынуждена была с ним согласиться. Его волосы, темно-каштановые и прямые, теперь поредели и поседели; в его лице и фигуре не было ничего примечательного; глаза обычные, серо-голубые. Даже если девушка и похожа на него, это не будет особенно заметно.
— Уильям, этот номер не пройдет, — проговорила она, все еще надеясь переубедить его. — Что скажут люди, если наш сын женится неизвестно на ком?
— Что касается вашего сына, мадам, то никто давно не удивляется тому, что он делает, — горько усмехнулся герцог.
— А если он откажется?
— Тогда я лишу его прав на все наследство, кроме майоратного. — Герцог выпрямился на стуле, и на лице его отразилась непоколебимая решимость.
— Нет, Уильям! Ты не сделаешь этого!
Большая часть фамильного состояния не входила в майоратное наследство, то есть не переходила к старшему сыну в обязательном порядке. Герцогиня понимала, что без этого Люсьен никогда не сможет содержать роскошные дома, множество слуг и приживалов, как подобает ему по праву рождения.
— Могу и сделаю. — Герцог поднялся со стула. — Я унаследовал безупречную родословную и сделаю все, чтобы продлить ее. Если Арден этого не понимает, значит, он недостоин своего титула и положения.
— Ты сам ему скажешь? — Герцогиня в тревоге встала с кресла.
— Разумеется. — Герцог упрямо выпятил подбородок. Слезы сверкнули в ее глазах. Впервые за долгие годы он увидел жену плачущей и с досадой отвернулся.
— У меня нет выбора, Иоланта, — вздохнув, заключил он.
— Но он возненавидит нас!
— Тебе следовало подумать об этом прежде, чем ты пустила к себе в постель Гая де Сент-Бриака, — холодно парировал герцог и покинул ее гостиную.
Герцогиня без сил опустилась в кресло. Если бы только она могла предвидеть последствия, то бежала бы от Сент-Бриака, как от чумы!
Гай де Сент-Бриак был ее первой любовью — и признанным сердцеедом. Когда герцог — тогда еще маркиз Арден — предложил ей руку и сердце, Иоланта де Ферран уступила настойчивым требованиям семьи и согласилась. Она не была влюблена в него, потому что он не отличался ни красотой, ни обходительностью, и единственным его достоинством было умение сдерживать эмоции. Но прошло какое-то время, и она полюбила его особой, спокойной любовью, родила ему четырех детей, в том числе двоих здоровых мальчиков — Уильяма и Джона. И за все эти годы она ни разу не вспомнила о Сент-Бриаке.
А затем, когда Франция стала распадаться на куски, судьба снова столкнула Иоланту с Сент-Бриаком. Он был крайне удручен тем, что случилось с их родиной, а у нее остались об этой стране лишь смутные детские воспоминания. Он очень нуждался в ней, в ее сочувствии, в ее поддержке. И как раз тогда Уильям отправился в Шотландию на охоту…
Они были близки всего раз, потому что Гай торопился начать новую жизнь в Америке. Всего раз. Эта встреча помогла ей понять, что ее любовь к мужу прочна и основательна. И она с нетерпением ждала его возвращения, чтобы излить на него свою страсть.
