– Да, он и есть.
– Да откуда вы, мать вашу, берётесь?! – Скорпион поднырнул под руку, выбивая пистолет. Пинком по чашечке повалил на землю, сел сверху.
Сёма достал из-за пояса чёрную рацию, нажал тугую кнопку:
– Приём. Леопард базе. Приём…
– Вас слышим, приём.
– Сравните описания: карие глаза, короткая причёска, средний рост, под правым глазом шрам. Приём.
– Вас понял. Всё сходиться. Закатайте рукав правой руки. Приём.
Скорпион разорвал таёжнику ткань на рукаве рубашки, оглядел руку: область вены покрыта синюшным оттенком, мелкими чёрными точками исколота вся кожа.
Сергей кивнул Сёме, тот потянулся к рации:
– Всё, сходиться, приём. Повторяю, всё сходиться. Приём. Цель: “Лесной охотник” у нас. Зафиксировано неоднократное применение наркотических средств. Фальшивая форма работника органов правопорядка. Ждём команды. Приём.
– Вас понял, запрашиваю. Приём. – Рация умолкла.
Леопард опустил руку. На мразь под братом смотрел без тени жалости. Грязь она и есть грязь. Либо смываешь, либо заражаешься. Без вариантов.
Скорпион ткнул пальцем меж рёбер маньяка, обронил:
– Ну, давай, поведай о своих баках перед переплавкой. Вы это любите. Ты не первый…
Маньяк в фальшивой форме бешено захохотал, попытался вырваться. Чернявый снова ткнул меж рёбер костяшкой, отбив дальнейшее желание сбежать.
А маньяка прорвало. Полилось, как из канализации:
– Семеро! Пять мальчиков и две девочки! Маленькие, свеженькие, чистенькие! О, как я их…
Скорпион без замаха врезал в челюсть. Белёсое крошево со сгустками крови полетало на траву.
– По нашим данным, жертв было пятеро. Надо бы службу наводок подкорректировать. – Вздохнул Сёма. В руках запищала рация. Ответил. – Леопард слушает. Приём.
– Индиго 1, 2. Скорп, Лео, данные подтверждены. Повторяю. Данные подтверждены. Приём.
– Вас понял, конец связи…
– Ты прав, Скорп.
Скорпион повернул маньяка к себе лицом:
– Будешь в аду, передай своим первое правило антисистемы: нарки, маньяки и предатели отправляются на переплавку сразу же, едва обнаруживаются.
Сёма потянулся к перевязи меча, Сергей остановил:
– Не марай благородное оружие. Не заслужил…
Лео кивнул, поднял с земли пистолет.
Выстрел повторно прокатился по лесной полосе, затухая на окраине.
Блондин поднял глаза к небу, там всё так же красиво, всё те же облака, летают птицы, на горизонте виднеются пики гор, светило светит всё так же ярко и добросовестно, позволяя людям жить. Людям, а не нелюдям.
Скорпион положил руки на плечи, обнял братишку:
– Пойдём Сёма, жизнь ждать не будет. Война забирает всех лучших: героев, мудрецов, пророков… А вот такие сидят в тылу и гниют. Зачистка нужна не на границах, она нужна здесь, внутри. Нет порядка внутри – никакая армия не спасёт.
Сёма посмотрел в большие зелёные глаза друга, улыбнулся:
– Пусть живут лишь достойные жить…
Скорпион подхватил. Оба возгласа разлетелись по лесу:
– … во все времена!!!
* * *
Восемь лет назад.
Сон улетучился, как мимолётное видение. Красочный, какой не может быть жизнь. Незнакомые лица, картинки, звуки. Словно пережевал всё наяву. Тяжело и жалко возвращаться в реальный мир. Сознание цеплялось за край сна изо всех сил, но режущий свет больничной лампы сделал своё дело. Ударил по глазам, отрезая отступление.
Тупая боль пробила заслон век и ворохом песка пробежалась по зрачкам. Испуганный мальчишка, прячась от света, натянул одеяло по самую макушку.
Одеяло полетело на мокрый пол. Зычный командирский голос технички объявлял подъём по всей строгости скверного характера. В детском больничном отделении объявлялся приход утра.
Прекрасное начало нового дня для мальца неполных шести лет. Нет времени печалиться о несбывшихся ночных грёзах.
Сергей мигом влез в майку, шорты. Не глядя, натянул грязные старые тапочки. Всего на два размера больше – большая удача для бесхозного больничного заключённого.
Шоркая обувкой, мальчик приблизился к ржавому крану. Мутная хлорированная вода тонкой струйкой потекла меж пальцев. В замусоленное зеркальце на пациента по фамилии Корпионов смотрело осунувшиеся лицо шестилетнего парнишки. Нехватка кислорода, витаминов, извечные приёмы ненужных лекарств и чуждые организму уколы выстроили за два года из абсолютно здорового малыша, дряхлого старца с мешками под глазами и почти убитой волей к жизни. Искра с верой в будущее едва тлела на дне.
Всё начиналась совсем не так. Были родители: мать и отец. Вполне состоятельная чета Корпионовых. Сергей был единственным ребёнком в семье. Ему пророчили большое будущее с добрыми и любящими родителями, дальними родственниками, многочисленными друзьями семьи, что клялись в дружбе и преданности до гробовой доски. Московские связи уже пророчили ребёнку престижную школу, ВУЗ, хорошую работу. Планы шли далеко вперёд… Если бы не излом судьбы. В автомобиль, где ехали родители маленького Сергея, на огромной скорости влетел КАМАЗ. Пьяный водитель не заметил, что движется по встречной полосе. Автомобиль сложился гармошкой, оставив жизнь лишь мальчугану четырёх неполных лет. После аварии, когда встал вопрос об усыновлении, как по мановению волшебной палочки пропали родственники, исчезли друзья. Маленький Серёжа остался один, лишённый всего до совершеннолетия, кроме фамилии. Усиленное лечение в больнице подсказывало крохотному сознанию, что до таинственного совершеннолетия дожить будет сложнее всего… Сергей учился размышлять с раннего детства, подмечая детали замкнутого мирка. Он чувствовал себя не таким, как все, но объяснить этого не мог, как и никто другой вокруг. Любые вопросы натыкались на стену непонимания. Никто не собирался утешать и жалеть, с презрением относились к больничному оборванцу. Мальчик понимал, что помощи ждать неоткуда, давно смирился с тем, что каждый день пациентов навещают родные и близкие, а его никто. Постепенно привык к постоянному одиночеству среди больничной суеты и голоду.
На вчерашнем обходе врачей Сергей узнал, что переводится в детдом. По решению докторов он больше не может занимать койко-место, и вылечен от всех тяжёлых болезней раз и навсегда. А иммунитет как-нибудь восстановиться. Со временем. В голове завертелся калейдоскоп новых мыслей. Никогда ранее не думал об этом. Если детдом – то место, о котором он много раз слышал от мальчишек, которых направляли оттуда на лечение, то попадать в этот самый дом совсем не хотелось. Не на день, не на неделю – там придётся жить до совершеннолетия. Двенадцать лет в месте, о котором с ужасом рассказывают пациенты. Двенадцать лет в месте, которое ещё хуже больницы.
