Однако оказалось, что «наш человек», в данном конкретном случае, я имею в виду себя, если его прижмут обстоятельства, способен на очень многое. Причем в экстремальных условиях сносно работает не только головой и руками, но и остальными частями тела.
Не прошло и месяца, с того дня, когда я попал в чужое время, как уже неплохо устроился, безумно влюбился, женился и даже сделал любимой женщине ребенка. Восемнадцатый век оказался, прост, уютен и не потребовал особого навыка выживания. Примерно зная, какие исторические события должны произойти, можно было при желании даже сделать успешную карьеру. Однако на политику меня не потянуло, тем более что после перемещенья у меня открылись совершенно фантастические способности к врачеванию.
Тут могло бы и кончиться это повествование. Сложись все по другому, а не так как получилось в реальности, завел бы я себе домик с садиком, любил жену, производил на свет детей, выращивал крыжовник и зарабатывал хорошие деньги, леча богатых соседей. Чем не жизнь в благостные патриархальные времена, когда по рекам текло молоко, а берега у них были исключительно кисельными, а не загаженными химическими отходами. Кстати, и вода в это время оказалась исключительно чистой и мокрой, а мед натуральным и необыкновенно сладким. Мало того, само общество, по мнению многих наших современников, было идеальным: всегда трезвые, трудолюбивые мужички почитали и слушались благородных господ, к которым и я надеялся принадлежать, а те, в свою очередь, боготворили и обожали благолепного русского государя и окружали отеческой заботой добрый народ.
Ан, нет! Взбрело в голову этому самому доброму царю, что моя жена, обычная крестьянская девушка, не крепостная «девка», а внучка несчастного императора Ивана Антоновича. С чего он так решил — я не знаю, может быть у него, и были на это причины, но идиллию нам с Алей, так зовут мою жену, император Павел Петрович испортил. Не успели мы насладиться медовым месяцем, как началась нескончаемая свистопляска. По приказанию государя кирасиры насильно увезли мою жену в Петербург, а я бросился ее выручать. В глазах так и замельтешили императоры, губернаторы, помещики, чиновники, разбойники, вельможи, истопники, приживалы, маньяки. Начались нескончаемые драки, побеги, дуэли, и прочее, и прочее, и прочее.
Короче говоря, обычная грустная история о любви и верности! Молодожены больше жизни любят друг друга, но злые люди и суровые обстоятельства мешают им жить долго и счастливо. Все как полагается, она прекрасна и верна, он воплощение мужества и самоотверженности. И при том что доля правды в этом, несомненно, была, рыцарь без страха и упрека оказался с небольшим брачком. Слабым и недостойным оказался он высокого посвящения в вечную любовь.
Как бы поделикатнее объяснить собственные гусарские пороки, чтобы не отвратить от себя, высокие и чистые девичьи сердца…
Несносный жар его объемлет,
Не спится графу — бес не дремлет
И дразнит грешною мечтой
В нем чувства. Нежный наш. герой
Воображает очень живо
Хозяйки взор красноречивый,
Довольно круглый полный стан…
Не знаю, кто и что меня путало, коварный бес, живое воображение, или низкая мораль посткоммунистической России, но, спасая жену, я не сумел, мягче будет сказать, не всегда мог устоять против прелестных соблазнов. Кто ценит и восхищается женской красотой, меня поймет. Как там дальше у Пушкина?
Приятный голос, прямо женский,
Лица румянец деревенский…
Согласен, сознаюсь, грешен во многом. Ну, а кто бы, я вас спрашиваю, на моем месте устоял? Когда барыни и барышни прелестны, ходят в пышных платьях с открытой грудью, и все свое время тратят на куртуазные отношения! Да, грешен, было у меня несколько любовных романов! Жене пару раз изменил, так ведь делал я это не с речными русалками, а с нашими же русскими женщинами! Однако прошу учесть, был неверен только жене, Родине не изменял никогда и ни с кем!
Да и как было устоять, когда нас с женой, разбросало не только по пространству, но и во времени. Я остался в восемнадцатом веке, она оказалась в двадцать первом. Я туда — она назад. Зато когда мне предложили с ней встречу, я ни минуты не раздумывая согласился и отправился в самое страшное на Руси время, в начало семнадцатого века.
Что такое смутное время, нам отчасти известно, сами в него попали, однако сравнивать его с семнадцатым веком невозможно, тогда были совсем другие масштабы бедствий. Очень плохо жилось на Руси в эту эпоху. При параличе власти, начались набеги диких соседних народов, на всех дорогах разбой, толпы бывших крестьян, ставших бомжами засели в лесах, короче говоря, наступил полный беспредел.
Выжить в таких условиях в одиночку оказалось сложно и вместо поисков жены, я едва успевал выкручиваться из смертельно опасных ситуаций. Так что воссоединить семью опять не получилось! Встретиться-то мы с женой, в конце концов, встретились, но ей к этому времени уже стукнуло восемьдесят лет и показаться мне старухой она не захотела.
В общем, личная жизнь так и не наладилась, зато я вляпался в большую политику: познакомился и подружился с двумя русскими царями. Пользы для меня от этого оказалось мало, одна головная боль. Случилось так, что я сорвал боярский заговор против законного государя и стащил у заговорщиков все их деньги. Причем не корысти ради, а исключительно для народного блага. И тут такое началось! Перед царем меня оговорили, придворную должность отобрали, объявили государевым преступником и на всех дорогах устроили засады. Так что ради сохранения живота своего пришлось мне пуститься в бега.
Тогда-то я и надумал вернуться домой, в наш замечательный, просвещенный, гуманный XXI век. Самым простым способом возвращения было воспользоваться каналом, по которому меня сюда забросили. Однако оказалось все не просто. Пока я добирался до нужного места, деревни, в которой жил проводник, только он мог отвести меня на тайную станцию службы времени, его угнали в рабство казаки. Пришлось, прежде чем вернуться, проводника выручать, Само собой, начались кровавые разборки с казаками. А так как в драках иногда достается не только плохим парням, но и хорошим — получил и я саблей по голове. Пока я лечился после ранения, местный помещик по просьбе своей родственницы, мачехи моей сиделки, по имени Марфа, надумал нас сжечь в избе. Проводник, предупредил о готовящемся покушении, и нам с девушкой пришлось прятаться вдвоем на островке посередине непролазного болота. Там мы долго были вдвоем, и само собой начался тот самый «лямур-тужур», после которого растет народонаселение…
Конечно, осудить человека проще всего. Только пускай моралисты сами поживут в маленькой избушке вдвоем с юной красоткой, помоются вместе с ней в баньке, посидят пока сушится их единственная одежонка, голенькими на солнышке, а потом лягут рядышком на лавку, повернутся друг другу спиной и заснут сном праведников.
Ну, не заснули мы с Марфой!
И девушку прошу не осуждать. Марфа прекрасное, доброе, любящее создание. Не ее вина, в том, что она в младенчестве потеряла мать, а воевода-папаша не обращал на дочь внимания. Вместо воспитания ребенка, жил, как теперь говорят, «по понятиям», набивал мошну поборами, брюхатил дворовых девушек, а потом женился на стерве, которая решила из корысти убить ненавистную падчерицу!
