Оставлять ее в доме нельзя. Дэвид спустился вниз, прошелся по гостиной и кабинету, уничтожая улики, коих, впрочем, было немного, — всего-то и требовалось, что спрятать парочку фотографий. Засунув рамочки в ящик стола и заперев его на ключ (опыт напоминал, что некоторое обиженные девицы не гнушаются рыться в чужих вещах), Дэвид бросил взгляд на часы, уселся на стул в прихожей и принялся ждать. Он попытался позвонить, но нужный ему номер, конечно, не отвечал. Типично.
Гостья появилась через девять минут. Судя по влажным волосам, душ она успела принять. Просто удивительная скорость! Пока девушка спускалась, Дэвид ее разглядывал. Надо же знать, с кем имеешь дело.
В людях он разбирался так себе. Не умел читать по лицу их мысли, как некоторые прирожденные физиономисты. Плохо ими управлял. Зато умел заинтересовать и заинтриговать, что помогало ему в преподавательской работе. Студенты любили Дэвида, считали его человеком интересным и строгим, но справедливым. Правда, не так уж часто они его видели, что, возможно, способствовало хорошим отношениям.
Гостья оказалась весьма мила: рыжевато-золотистые волосы до середины спины, сейчас небрежно собранные в хвост, длинная челка, длинные стройные ноги. Одежда — ничего запоминающегося: обычные джинсы, футболка и накинутая поверх нее клетчатая рубашка. Чуть вздернутый носик, упрямый подбородок, тонкие рыжие брови и карие глаза. Вроде бы ничего особенного и вместе с тем словно лучик солнца.
Дэвиду она понравилась. Плохо.
— Удивительная пунктуальность, — заметил он, поднимаясь.
Девушка уставилась на него изумленно.
— Забавно слышать такое от человека, который ни разу не явился вовремя! Вы с Лолой составляете идеальную пару.
— Это несомненно, — кивнул Дэвид и распахнул входную дверь. — Прошу!
Девушка вышла из коттеджа, вынула из кармана рубашки дымчатые очки и надела их: калифорнийское солнце жарило нестерпимо.
— Тебя подбросить в центр города? — осведомился Дэвид, все еще надеясь, что она отстанет.
— Ну уж нет. Я сказала, что глаз с тебя не спущу.
— Ты не думаешь, что можешь помешать мне работать?
— Вряд ли. Буду вести себя тихо, если понадобится. Но ты не сбежишь, даже и не думай.
Дэвид вздохнул. Как же все-таки ее зовут? Он должен знать, раз общается с ней так вот запросто. Это может стать проблемой. Он пожалел, что не нашел способа заглянуть в ее сумочку: нехорошо, конечно, зато сейчас он бы знал, как обращаться к гостье.
— Ладно. Хотя это и сопряжено для меня с неудобствами…
— Для меня сопряжено с неудобствами то, что ты бросил мою сестру! — Она снова ощетинилась будто дикобраз.
— Предлагаю закрыть эту тему. Временно.
— До вечера. Я хотела бы выслушать твои объяснения.
Дэвид пожал плечами. До вечера он как-нибудь выяснит, как зовут его неожиданную гостью и что ей нужно.
2
— Прошу. — Дэвид указал на машину.
— У тебя же был другой автомобиль. — Девушка с недоумением уставилась на знававшую лучшие времена «ауди».
— Я богатый жених. У меня две машины. Одна здесь, другая там, где я катаюсь. Удовлетворена?
— Вполне, — с сомнением протянула она. Машина мигнула фарами. Дэвид распахнул перед девушкой дверцу. — Твои манеры заметно улучшились по сравнению с Чикаго!
— Я словно перерождаюсь в другом городе, — кивнул он и, обойдя машину, сел на водительское место. — Тебе еще предстоит в этом убедиться.
Девушка старательно пристегнулась — видимо, любительница всяческих правил и справедливости. Иначе бы ее тут не было. Приехала защищать честь сестры… Лолы, кажется. Неплохо бы выучить, как зовут очередную претендентку на сердце. На сей раз все зашло далековато, обычно в таких случаях о браке никто не заговаривал. Любопытно. Это уже новый уровень какой-то.
— Лола, значит, плакала обо мне? — спросил Дэвид, отъезжая от дома.
— Целыми днями. Заперлась у себя в комнате и не выходила. А ты ведь знаешь, что она человек жизнерадостный и обычно не способна подолгу огорчаться. Как ты мог с ней так поступить?
Похоже, она начала повторяться. Впрочем, они вечно говорят одно и то же.
— Давай оставим упреки и выяснение отношений на потом. Сейчас я должен сосредоточиться на работе.
— Как будто она так важна! — насмешливо протянула она.
— Важна, иначе бы я не уехал. Чем издеваться, лучше расскажи мне о Лоле. Может быть, я скучаю.
Она даже задохнулась от возмущения.
— Может быть?!
— Успокойся, я тебя подкалываю. Ты меня уже нашла, я никуда не собираюсь исчезать, давай объявим перемирие. Идет? — В планы Дэвида не входило весь день с ней скандалить.
— Хорошо, — поколебавшись, кивнула гостья. — Ну, после твоего отъезда Лола сама не своя. Очень печальная. Я пыталась ее утешать, но единственное, что слышу от нее, это: «Ах, Стейси, отстань, я сама справлюсь!».
Дэвид незаметно перевел дух и мысленно поблагодарил небеса. Значит, Стейси.
— Лола всегда была излишне самостоятельной, — осторожно заметил он. Судя по реакции Стейси, угадал.
— О да! И тебя выбрала, даже не представив семье. Мама, между прочим, была в шоке.
— А может, и не стоит жениться, если я не нравлюсь маме? — хмыкнул Дэвид.
— И не вздумай!
— Поразмысли, Стейси. Мы с Лолой не так давно знакомы. — Три месяца назад никакой Лолой и не пахло, так что тут Дэвид не боялся попасть пальцем в небо. — Маме я не нравлюсь.
— Я не сказала, что ты ей не нравишься. Я сказала, что она была в шоке, когда Лола привела тебя и заявила, что выходит за тебя замуж. Мама, конечно, удивилась. Но ты же такой обаятельный! Она полюбила тебя как сына через пятнадцать минут и ужасно огорчилась, когда ты поступил так подло.
Ах вот как все было.
— Хорошо, пусть так. Я необязательный. Я могу сбежать в любой момент. А Лола — твоя любимая сестра. Мама, опять же, огорчена. Может, не стоит выдавать сестру за столь ненадежного человека?
— Ты не отвертишься, Грэм Райт. Ни за что!
Дэвид кивнул, не отрывая взгляда от дороги.
— Кстати, возможно, я не упоминал, что мое второе имя — Дэвид. Здесь меня зовут именно так. Грэм — это для друзей и родственников. Причем не сразу, так что тебе временно придется отвыкнуть. Ничего, зато потом снова привыкнешь, будет чем заняться.
— Ты же говорил, что тебе нравится твое имя. — Он прямо чувствовал изучающий взгляд Стейси.
— Для Беркли оно недостаточно респектабельное.
— Почему? Чем этот город отличается от сотен других?
— Он очень консервативный.
