Ознакомительная версия. Доступно 28 страниц из 140
Мечтая об отпуске, представляешь, куда пойдешь на этот раз. Ладожское озеро и Онега были пройдены многократно, на обрывистых берегах пролива Кочерги втихушку оставлен автограф для будущих археологов. Самым внимательным образом изучены петроглифы Кольского полуострова и вынесено одобрение древнему охотнику, уже не одно столетие догоняющему кита на камне острова Канозера. Правда, за кем именно охотник гонится и что именно держит наперевес – вызвало массовую дискуссию, так как из видимых черточек понять можно было разное. Но адмирал (руководитель эскадры, в данном контексте предположительно руководитель лодочного похода. – Прим. ред.) сказал «охотник за китом», пусть будет так.
Вот, довспоминался! Опять хочу на Белое море. Чтоб парус хлопал и соленые брызги в лицо. И плевать на сухопутную мошку, которая на берегу способна сожрать бутерброд, пока его до рта доносишь. Плевать на вечный дождь и туман, в котором можно запросто потерять только что снятый мокрый носок. Зато выглянувшее рано или поздно солнце окрасит вершины Хибин в первородные багряные цвета и повесит над горизонтом несколько радуг одна в другой. Сразу хочется идти дальше, увидеть, что же там, в основании радуги.
Вот и шел за радугой и запахом тайги. Знакомые мечтают о солнечных пляжах и дачах – бог им судья. Хорошо, что мы все разные, иначе на Белом море было бы не протолкнуться от парусников – а так в самый раз.
Словом, Белое море, жди меня в июне! Рано, конечно, но хорошо, что вообще летом отпуск дали. Пока суд да дело, было время позаниматься матчастью. Кстати, совсем забыл за этой ностальгией представить верного спутника в радостях и печалях походов тех лет – надувной разборный парусный катамаран Катран. Полностью индивидуальная сборка по собственному проекту, каждую деталь которого делал собственноручно, помогая себе напильником и русским словом.
Когда Катран первый раз набрал ход, преодолев с моей помощью детские болезни любого нового проекта, я был кристально счастлив. Потом мы несколько лет привыкали друг к другу, мерились характерами. Я пытался командовать, а он тихонько делал мне пакости, позже, наоборот, командовать уже пытался он, я привередничал, себе во вред в основном. Но мы притерлись друг к другу, и тогда я отпуск уже не мыслил без Катрана. Вот, собственно, и вся предыстория.
Саму историю поведу, пожалуй, с июня месяца и архангельского берега Белого моря, куда наконец-то доехал в свой долгожданный отпуск. Многие подробности мне уже и не вспомнить за давностью лет. Хотя начал вот записывать, и из памяти так и полезли сценки той жизни. Попробую собрать из них единое повествование, времени у меня теперь много.
Первая походная ночевка, отвык за год от пенки и спальника – не заснуть. Тент палатки похлопывает от усиливающегося ветра. На пляже, уткнувшись острыми форштевнями в крупную гальку, дремлет Катран, сонно переваливая под ветром плохо закрепленный гик с борта на борт. Мне из палатки хорошо слышно, как звякают натягивающиеся снасти, и это тоже мешает уснуть. Решив бросить себя насиловать, выбираюсь наружу, подбираю забытый снаружи пендель, успевший набрать на себя росы, усаживаюсь на него. Белые ночи Белого моря вступают в свои права, читать еще нельзя, собрать лагерь можно вполне. Но лень. Закуриваю. Смотрю, как море начинает наползать на берег, поморы называют это – море вздохнуло. Очень похоже. Огромное живое существо то искристо ласковое, а то и зло ревущее, чаще просто свинцово нахмуренное – вздыхающее два раза в сутки. По выписке, заготовленной мной на этот месяц заблаговременно, пик прилива будет к раннему утру. Пожалуй, не буду ждать второго вздоха, прилягу на отливную грудь первому. Катамаран собран, вещи переупакованы в гермы, собрать лагерь смогу за два часа с ленцой и пивом. Бессонница, усугубленная белыми ночами, – нет смысла откладывать старт. Ветер вот только свежеет, но пока ничего страшного. Достаю вторую сигарету. Собирать лагерь по-прежнему лень, время не поджимает. Ладно, буду последовательным – кусты, котелок, катамаран.
Примус шумит как маленький реактивный двигатель. На этот раз выяснилось, что забыл дома ветрозащиту, ну да это мелочи. Помнится, москвичи, собрав катамараны в Кандалакше, выяснили, что забыли паруса на Иваньковском водохранилище (водоем не опознан. – Прим. ред.) в подмосковном парусном лагере «Крапива» – вот это был экстрим. Ветрозащита – мелочь, пенкой обойдусь.
Первый утренний кофе особо хорош. Возвращает к жизни. Но собирать лагерь лень по-прежнему. Наверное, пошел откат от вчерашней лихорадочной постановки лагеря и сборки катамарана. Буду считать это периодом адаптации, а не плохими предчувствиями. Но на всякий случай пойду под первой полкой рифов на гроте. Раз уж выхожу пораньше, то имею право спокойно «потрамваить» первый ходовой день маршрута.
Увязывать вещи на катамаран дело муторное – мыслями ты уже в море, но суровая действительность цепляет тебя за штаны и тащит назад к обыденности. Кстати, надо будет герму с кухней переложить в корму, как самую тяжелую: волна расходится, а всплытие носами на волну у катамаранов больное место – не любят они по волнам скакать, их стихия резать воду и выжимать ветер.
Все, буду считать, что вещи увязаны и катамаран к походу готов. Строгого маршрута как обычно нет – есть хотелки. Пойду от Архангельска на Кандалакшу через Соловецкие острова, куда же без них. Будет все плохо – сойду с маршрута в Кеми, а будет хорошо, пойду после Кандалакши в сторону Умбы. Поход не на один день, понятно, но за имеющиеся две недели мне таким маршрутом до горла Белого моря не дойти, так что можно просто расслабиться и получать удовольствие.
Прилив на пике, катамаран качает скромная прибойная волна, самое время поднимать паруса. Разворачиваю стаксель с закрутки, он хлопает, наполняясь ветром, и приветственно машет шкотовым углом. Привычно обтягиваю стаксель, вглядываясь в дно, ожидаю момента, когда глубина станет достаточна для опускания руля и шверта. Глубина нарастает стремительно: десяток секунд, и плавники моего Катрана выдвинуты полностью – катамаран становится управляемым и послушным, только несколько тяжеловато висит на руле (яхтенный термин, обозначающий разбалансировку паруса и киля, связанную с неполным или нештатным несением парусов. – Прим. ред.) – это не беда, сейчас присмотрюсь к ветру и буду ставить грот.
Ветер ровный северо-восток, с той стороны на горизонте легкая хмарь, берег плавно уходит за спину, волна с правой скулы немного неприятная, но предпосылок для аврала пока не видно. Доворачиваю носы на ветер и, уравновесив новый курс, закрепляю румпель петлей – сам бросаюсь к мачте поднимать грот.
Если кто спрашивает, почему не делать это на земле, в спокойной обстановке перед отправлением, могу только пожать плечами – на Онеге так и делаю, на Ладоге, бывает, тоже выхожу под полным комплектом. Вот Белое море наглых не любит и учит очень жестко – особенно крейсерские катамараны, которые, в отличие от яхты, будучи перевернутыми, обратно встать сами не могут. Однако и трусов с перестраховщиками Белое море терпит с трудом. Поэтому, выйдя в море, почувствуй его настроение. Получишь благословение от него – не мешкай, раскрывай свои крылья.
Как это почувствовать, не расскажет никто. Просто ты это можешь или нет. Некоторые могут достать языком кончик носа, мне такого не дано, зато чувствую море как большой и единый организм, чувствую его настроение и нескромно пользуюсь этим.
Ознакомительная версия. Доступно 28 страниц из 140
