— Капитан Петерс объявил, что мы отбываем на этой неделе, — сказал отец, после того как Эбби убрала со стола его пустую тарелку. Мистер Блисс вынул трубку, набил ее табаком и замер в ожидании того, когда Эбби даст ему прикурить от скрученных вместе нескольких соломинок. Он запыхтел, трижды втянул в себя воздух, и, наконец, табак занялся. Пока отец, отвалившись от стола, наслаждался ежевечерней трубочкой, Эбби счистила с тарелок объедки, собрала всю кухонную утварь: чашки, миски — и разобрала столик.
— Присядь на минутку, прежде чем браться за мытье, — произнес Роберт Блисс, указывая дочери на соседний стул.
Эбби не нужно было повторять. Она устала от кочевой жизни. Оседлая жизнь была тяжела, но, с тех пор как Эбби выросла настолько, чтобы помогать по хозяйству, она готовила, убирала, стирала и делала прочую работу по дому, не считая свои обязанности тягостными. Последние три года она, кроме этого, еще учила ребятишек в школе. Нет, не работа выматывала ее. Причиной всему был отец и его скрытность. Непонятная скрытность.
Отец изменился с тех пор, как занедужила мама. Несмотря на всю свою строгость — манеры директора школы — Роберт Блисс безумно любил жену. Только недавно Эбби начала понимать, в какой степени мама смягчала суровый нрав отца. Прошлой осенью Маргарет умерла, и характер Роберта Блисса стал иным. С этим можно было бы смириться, но четыре месяца назад отец получил письмо… Собственно, это все, что было известно Эбби. Именно после того, как Роберт получил письмо, им овладело желание переселиться на Запад. Сначала он хотел перебраться в Калифорнию. Потом решил двинуться в Орегон.
Они бросили свой уютный домик, расположенный позади здания школы. Отец продал абсолютно все имущество, чтобы оборудовать фургончик всем необходимым для дальнего переезда, и при этом отказался дать дочери какие-либо объяснения. Такое упорное молчание отца больше всего и угнетало Эбби. Молчание и то, что отец настаивал, чтобы они путешествовали под фамилией Морган. Когда в последний раз Эбби поинтересовалась причинами происходящего, произошла ужасная сцена. Отец подогнал новый фургон к дому и велел ей укладывать вещи.
— Но почему? Почему? — спросила Эбби, подстегиваемая несвойственной ей злостью. — Почему мы должны оставить свой дом?
Отец хранил глубокое молчание, и злость Эбби сменилась отчаянием.
— Если уж мы должны покинуть дом, то почему надо обязательно ехать так далеко? Может, у нас где-нибудь есть родственники? Я знаю, что у тебя их нет, но ведь у мамы точно кто-то был. Какие-то дальние родственники. Двоюродные братья или сестры. Тети или дяди.
— Никого у нас нет! Никого! — выкрикнул отец, переходя от решительного молчания к ярости.
Эбби испугалась неожиданно сильной вспышки его гнева. С тех пор она тщательно следила за своими высказываниями, опасаясь повторения приступа ярости.
Сегодня вечером отец был настроен добродушнее, чем когда бы то ни было, и Эбби решила воспользоваться этим.
— Дюжины повозок выстроились вдоль берега реки в ожидании своей очереди, чтобы перебраться на тот береги, — заметила девушка.
— Капитан Петерс сообщил мне, что наш караван будет переправляться не здесь, а чуть выше по течению. Завтра на рассвете семьдесят два фургона тронутся в путь. Мы расположимся лагерем в том месте, которое уже присмотрел капитан Петерс, а потом уже начнем переправляться. Наверное, это произойдет в понедельник. Капитан Петерс полагает, что потребуется несколько дней, чтобы переправить на противоположный берег все повозки и скот.
Отец сидел, попыхивая трубочкой, и аромат дыма напомнил Эбби о тех мирных вечерах, которые они коротали вдвоем дома. В зябкой темноте весенней ночи тут и там вспыхивали огоньки костров — это переселенцы разбили лагерь в полях вокруг деревушки Сент-Джо. Люди решили все вместе — с пожитками, скотом и деньгами — перебраться на другой конец страны. Когда Эбби не особо задумывалась об этом, то все происходящее представлялось восхитительным приключением, в котором она с радостью принимала участие.
— К нашей группе присоединится преподобный отец Харрисон.
Эбби замерла, расплетая две пышные косы, которые днем украшали ее голову, как сверкающая на солнце диадема.
— Как славно, — прошептала девушка, — я уверена, что в Орегоне многим священникам найдется дело. Сара Левис утверждает, что там, куда мы едем, царят грубые и буйные нравы.
Отец вынул трубку изо рта.
— Он любит тебя, Эбигэйл. Его преподобие собирался отправиться с группой переселенцев, которую возглавляет капитан Смит, в Калифорнию, но из-за тебя изменил свои планы.
Эбби бросила на отца настороженный взгляд;
— Отец Харрисон сам сказал об этом или это твои догадки?
— Он вежливо испросил моего дозволения навещать тебя.
Эбби смотрела на тлеющие угольки костра, но краем глаза видела фигуру отца, очертания которой смутно проступали в последних неярких вспышках пламени.
— И что ты ответил ему?
— Конечно, я согласился… разве что у тебя есть какая-нибудь — очень серьезная — причина для отказа. Но учти… он порядочный человек, Эбигэйл. Благочестивый. Начитанный. Он мог бы стать тебе хорошим мужем. — Эбби не ответила, и отец весь подался вперед, упираясь локтями в колени. — Ну, дочка, неужели тебе нечего сказать?!
Эбби перекинула косу на спину, потерла озябшие ладошки друг о друга, тщетно стараясь согреть холодные руки. Она тщательно подбирала слова:
— Я уверена в том, что преподобный отец Харрисон может стать кому-то прекрасным мужем, но сомневаюсь, что этим кем-то буду я.
Отец резко выпрямился.
— Почему? — воинственно потребовал он ответа.
— Ну… — Эбби задумалась. — Он человек приятный и обходительный… но он не вызывает у меня никаких чувств.
Отец презрительно фыркнул:
— Полагаю, это означает, что твое сердце не начинает биться быстрее всякий раз, когда ты видишь его.
Эбби отвела взгляд, пряча глаза под длинными темными ресницами. Она стеснялась обсуждать подобные вещи с отцом.
— Да, я думаю, что твои слова верно передают мои чувства.
Мистер Блисс замолчал, слышно было только, как он попыхивает трубочкой. Когда он продолжил разговор, голос его звучал уже мягче:
— Ты ведь плохо его знаешь. — Это было правдой. Тем не менее это не имело значения.
Даже если она узнает его преподобие получше, это ничего не изменит.
— Ты уже миновала возраст, когда большинство девушек выходят замуж, — рассудительно заметил отец.
— Я думала, ты хочешь, чтобы я стала учительницей и помогла тебе основать школу в Орегоне. Если я выйду замуж, едва ли у меня будет время на учительство.
Отец не ответил, и Эбби слегка приободрилась. Она вовсе не отвергала саму идею замужества. Напротив, Эбби хотела выйти замуж по любви и жить в браке так же счастливо, как ее родители.
