Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 59
Устав объяснять бестолковым гражданам, обстоятельства возникновения недоразумения, я отключила телефон и направилась к себе, в тишину.
Я открыла дверь, шагнула на лестничную площадку, и нос к носу столкнулась со шкафоподобным мужчиной, который сверял номера квартир с записью на клочке бумаги. Вслед за ним поднимался по лестнице еще один гражданин таких же габаритов. Охватив взглядом их покатые плечи в кожаных куртках, чуть кривоватые ноги в спортивных, одинакового покроя, брюках с лампасами и характерные лица, не обезображенные интеллектом, я подумала, что, ребята, скорее всего, оказались здесь не случайно.
Тот, который умел читать, осклабился в приветливой ухмылке, если я правильно поняла его мимику.
– Твое объявление? – вежливо поздоровался он.
"Шкаф" подышал на перстень в виде черепа, который украшал безымянный палец на правой руке, и больше напоминал кастет, чем ювелирное изделие, бережно потер его об свитер на животе и нетерпеливо уставился на меня.
– Мое, – прошептала я, с трудом проглотив комок в горле.
Дяденьки, не дожидаясь приглашения, протопали в квартиру. Я же лишь тяжело вздохнула, понимая, что объяснить им различие между «фокусом» и «фикусом» будет непросто. Ребятки сгрудились в комнате и нерешительно оглядывались по сторонам.
– У тебя какой? – изысканно начал разговор тот, который был с перстнем, второй манекеном возвышался рядом.
Внутренний голос услужливо подсказывал мне, что мои сорок девять килограммов не соответствуют весовой категории визитеров, и сопротивляться бесполезно.
– А вам какой нужен? – сделала я хитрый ход.
– Ну, этот… как его… – с трудом подбирал слова старшенький. – Чтобы человека в шкаф посадить, а его там уже нету, или бабу в сундук запер, а оттуда тигр выходит, а еще можно, чтоб в одну дверь вошел, а вышел в другом месте…
– А я в цирке видел, как телку на спинки стульев кладут, стулья убирают, а она так и висит. Во клево! – встрял второй.
Они вопросительно уставились на меня.
– Нет, – изобразила я горькое разочарование. – У меня другой.
– Давай другой, – покладисто согласились братки. – Мы и его в дело пустим.
– Ну, берите, – махнула я рукой. – Так и быть. Вот он.
Я гордо приобняла фикус, а добры молодцы раскрыли рты.
– Мать честн я! – удивился один. – А поменьше нет?
– Не хотите брать – не надо, – обиделась я.
– А чего с ним делать-то?
– Ставите в зимнем саду, окружаете лаской и заботой, а он испускает фитонциды убойной силы.
– Что, наповал? И никакого криминальника? – обрадовались они.
Однако, тот, который был за старшего, дернул щекой и нехорошо прищурил глаз.
– Почему продаешь? Может он с дефектом?
– Больше не нужен, – потупилась я.
Ребята уважительно посмотрели на дерево.
– Сколько хочешь? – подошли мы к самому деликатному моменту.
Я еще раз оценила габариты посетителей и вспомнила, что Христос велел делиться.
– Оплата по факту, через месяц, десять тысяч долларов. Но гарантий не даем, – смело объявила я, пребывая в полной уверенности, что больше никогда этих покупателей не увижу, и оплачивать Любашин фикус мне придется из собственного кармана.
Ребятки обрадовались и попросили написать подробную инструкцию применения. Я устроилась за кухонным столом и на тетрадном листочке в клеточку вывела основные пункты по уходу: использовать только в оранжереях и зимних садах, обращаться ласково, поливать один раз в неделю, не допускать прямого попадания солнечных лучей, протирать листья мокрой губкой один раз в две недели.
На кухне мне хорошо было слышно, как братки продумывали стратегию и тактику транспортировки фикуса, выдавая при этом на-гора матерные виртуозности такой плотности на кубометр объема, что даже Лаврентий Палыч не выдержал и покинул излюбленное кресло.
Ребятки вызвали по мобильнику сотоварищей с грузовиком-трехтонкой на подмогу. Выпучив глаза и налившись краской от натуги, им удалось с третьей попытки оторвать кадушку от пола. Во время выхода на лестничную площадку, новые владельцы "черного принца" исполнили несколько замысловатых телодвижений, напоминавших страстный танец «ламбада». Один из них пыжился под кадушкой, а другой – бережно поддерживал могучий ствол. Вынос дерева состоялся при значительном скоплении народа. Счастливые обладатели экзотического растения создавали такой шумовой эффект, что все население подъезда вывалило из квартир, в надежде полюбоваться на свадьбу, похороны или драку, на худой конец.
Любашина квартира располагалась на третьем этаже в добротном доме сталинской постройки. Этажи – высокие, полноценные, поэтому все шесть маршей лестницы ребятки преодолели в несколько приемов. Не обошлось и без травмы.
Где-то на уровне второго этажа кадушка выскользнула из рук носильщика и угодила тому по ноге. Стены дома содрогнулись от мощного потока междометий.
Соседи сочувственно качали головами и цокали языками. Я руководила выносом, но издалека, с интервалом в лестничный пролет. Голосом школьницы я робко просила сверху:
– Мальчики, осторожнее. Он очень нежный!..
Мои пожелания, как писк комара, терялись в утробных возгласах и раскатах громоподобных комментариев, метавшихся между стенами подъезда.
Гурьбой мы вывалились во двор, куда уже въезжал солидный самосвал, по самую крышу заляпанный строительной грязью. Еще "двое из ларца, одинаковых с лица" выскочили из кабины и под дружные переборы редких по силе убедительности неологизмов загрузили фикус в кузов. Забыв попрощаться, вся компания покинула двор, лишив соседей бесплатного развлечения.
Я вернулась в Любашину квартиру и оценила урон, нанесенный эмоциональными покупателями: покосившаяся люстра, сорванная со стены вешалка с вещами, а в целом – неплохо. На месте, где стоял "чертов баобаб", паркет просел и почернел, между деревянными плашками виднелись какие-то отростки, как будто дерево пустило корни через кадушку.
Лаврентий Палыч усердно намывал гостей, сидя в кресле. Я погрозила ему пальцем:
– Товарищ Берия, следует соблюдать осторожность в вопросах гостеприимства, особенно, в отсутствие хозяев. Не будем шутить шутки с такими вещами, народ нас не поймет…
Зная, что Любашино свидание может затянуться до утра, я задала баночного корма коту, и с чувством выполненного долга вернулась к себе, на четвертый этаж.
Моего отсутствия баба Вера не заметила. Из ее комнаты доносились выстрелы, крики и душераздирающие стоны – по телевизору показывали очередной боевик. Вот, удивительное дело, баба Вера всю жизнь проработала библиотекарем, более мирной профессии и не придумаешь. Она всегда отличалась ровным, приветливым характером. Однако на старости лет воспылала страстью к кинофильмам, изобилующим насилием и кровавыми разборками. Ее невозможно было оторвать от телевизора во время передачи "Дорожный патруль", а слушать предпочитала блатные песни по радиостанции «Шансон». Трудно представить, что могло быть общего у худенькой старушки в байковом девчачьем халатике, с седыми волосами, забранными в пучок на шее, и в очках, душки которых замотаны изоляционной лентой, и хриплоголосых певцов, исполнявших тюремную лирику под трехаккордный аккомпанемент.
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 59
