1. Смиренный Анже, послушник монастыря Софии Предстоящей, что в Корварене
Серебряная брошка с алой каплей драгоценнейшего корунда… Юлия происходила из семейства знатного и богатого, как и подобает ближайшей подруге принцессы. Будь я знатоком хроник, наверняка мог бы рассказать о панах Готвянских во всех неинтересных подробностях. Наверное, мне следовало бы поинтересоваться, думаю я, хотя бы отцом Юлии. Пожалуй, наведаюсь вечером к брату библиотекарю. Может, и Ожье упоминается в хрониках? А впрочем, навряд ли. Что хронистам до захудалого дворянчика, вынужденного искать счастья в королевской гвардии…
Юлия и Ожье. Сомневаюсь я, чтобы король дал высочайшее свое соизволение на столь неравный брак. Помнится, брат библиотекарь упоминал панночку Юлию, рассказывая мне о замужестве принцессы Марготы. Принцесса и так не была в восторге от навязанного мирным договором замужества, а необходимость следовать обычаю, о коем упоминал Ожье во вчерашнем моем видении, удручала ее не в меру. И перед свершением свадебного ритуала она умолила короля Андрия, будущего своего супруга, разрешить ей не в горьком одиночестве покинуть отчий дом.
Король Андрий уважил слезную просьбу невесты. Юная королева Двенадцати Земель уезжала из родной страны вместе с любимой подругой.
«Вместе с подругой»… Пожалуй, должно быть что-то еще. Ведь и замужество Марготы затронули мы тогда кратко и вскользь: не она волновала нас, а Карел. Маргота покинула Таргалу навсегда, ее сводный брат никогда более не встретится со старшей сестрой. Но не стоит пренебрегать сведениями о соседях Золотого Полуострова, их ведь тоже могли задеть Смутные Времена…
Так думаю я, пытаясь изгнать из памяти тот свет, что играет разноцветными искрами в залитых слезами глазах Юлии. Свет Господень… Юлия, ты нравишься мне все больше, я так хочу, чтобы ты была счастлива, Юлия! Смешно. Они жили так давно. Все уже свершилось и забылось, и быльем поросло. А мне хочется помолиться за них, чтобы Господь благословил их любовь. Хочется так необоримо, что я, вместо того чтобы спуститься в библиотеку, поднимаюсь в часовню. Когда я привыкал к монастырским порядкам, братья поучали меня: не стесняйся молиться в одиночестве, во внеурочное время, буде придет к тебе желание. Ведь такое моление – от сердца, и угодно Господу. И я молюсь. Если всемогущ Господь, значит и время подвластно Ему. Я молюсь за тебя, Юлия: да благословит Господь любовь твою.
Я не замечаю, как проходит время обеда. Но не заметить заполнивших часовню братьев, пожалуй, довольно затруднительно. Урочная служба. Почему-то мне трудно сосредоточиться в предписанных на сегодня молениях. Мысли разбегаются, и я досадливо думаю: пойду после службы к себе. Брат библиотекарь никуда не денется, а Отец Предстоятель пока что не требует от меня отчетов о виденном, дает время вспомнить и привыкнуть, нащупать тонкую нить событий, канувших во тьму времен. Пойду к себе, посижу в тишине до вечерней трапезы, соберусь с мыслями. А после, в преддверии долгой ночи, попробую отыскать принцессу-невесту. Среди принесенных мне вещей – парадная перевязь ее отца, короля Анри Лютого. Пожалуй, она видела и переговоры, и свадебные торжества. И много чего еще…
2. Король Анри, заслуживший к середине жизни прозвание «Грозный», потомками же переименованный в «Лютого»
Король Анри пересекает необычайно людную сегодня большую залу, одаривая встречных то кривой улыбкой, то злой усмешкой. Впрочем, все уже слишком пьяны для того, чтобы обращать внимание на выражение богоблагословленного королевского лика. Но короля это устраивает. И короли устают держаться в рамках приличий! Хотя сегодняшний вечер стоит затраченных усилий. Гости довольны. Отъявленные шалопаи из своих, строго предупрежденные накануне, держатся с отменной вежливостью. Известные всей столице придворные кокетки вовсю строят глазки заезжим кавалерам. Вечер удался. Князь Егорий, любимый дядя и полномочный посланник короля Андрия, удалился на отдых с полчаса назад, оставив молодежь из сопровождающих развлекаться в свое удовольствие. Недвусмысленная демонстрация полного доверия вчерашнему врагу, явственно намекающая на уверенность князя в успехе переговоров. Еще бы ему не быть уверенным, Нечистый его раздери! После разгрома на Волчьем Перевале Таргала еще могла надеяться на реванш, но блокада северного побережья…
