Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70
– Извините! – вскочила она. – Я не могу сейчас разговаривать. Простите! Я постоянно извиняюсь, – бормотала она, шагая к окну. – Как это глупо.
Перепутав направление, Дина уткнулась в окно, несколько секунд ей понадобилось, чтобы понять – через окно наружу не выходят. Она отвернулась, нашла глазами дверь и двинулась на выход.
Для Максима это был бы очень удобный вариант развития событий. Максим устал, был голоден, через полтора часа по телевизору покажут футбольный матч, который он хотел посмотреть. С другой стороны, бросить человека в том состоянии, в котором находилась Дина, было бы полнейшим свинством. Ее надо передать на руки близким или сдать психиатрам, если она скоропостижно чокнулась. Хотя последнее – вряд ли. Сумасшедшей Дина не выглядела, скорее – потрясенной, эмоционально контуженной каким-то горем.
Максим схватил портфель и поспешил из кабинета. Закрывая дверь, крикнул в спину Дине:
– Подождите!
Она не слышала, не остановилась. Максим догнал ее на середине коридора, взял за локоть:
– Дина, давайте я вас провожу.
Ни на его прикосновение, ни на предложение Дина никак не отозвалась. Мимо охранника они прошествовали как парочка, связанная особыми отношениями: безучастная Дина, заглядывающий ей в лицо, придерживающий ее за руку Максим. Он повернул голову и попрощался с охранником, она не проронила ни слова.
«Ага! – сделал выводы охранник. – Оказывается, у Буданова с Диной роман. А ведь она замужем. Теперь она залетела, дело житейское, пришла к Максиму права качать, а он – в кусты, мол, сама не маленькая, знала, на что шла. Но Буданов боится, как бы Дина шум не подняла. Известное дело: баба залетает, а мужику расхлебывай, уговаривай ее аборт сделать».
Как большинство людей, которые маются от оплачиваемого безделья, охранник любил сплетничать и с удовольствием предвкушал, как завтра расскажет администратору Катерине про шуры-муры Буданова и Дины из финансового отдела.
Здание, в котором находилась их фирма, окружал небольшой сквер. Дина пошла не к выходу, а по аллее сквера. Максим давно отпустил ее руку, перестал задавать вопросы, просто шел рядом.
Все женщины делились для Максима на два разряда: женщины-да и женщины-нет. Женщины-да не обязательно были доступными особами легкого поведения. Доступность могла быть очень-очень теоретической, но присутствовали кокетство, игривость во взгляде, заигрывание в манерах, ужимках. Они как бы говорили: «Ты мне друг, товарищ, коллега. Но ты еще и мужчина – я это вижу, чувствую, знаю. А ты видишь, что я женщина?» Для женщин-нет после списка «друг, товарищ, коллега» стояла точка, и продолжения не следовало. Самое удивительное, что даже среди незамужних, одиночек, которым по определению следовало вести себя призывно, заигрывать, встречались женщины-нет. В них отсутствовало внешнее, трудно описуемое словами проявление биологической сущности. Проще говоря, инстинкт самки. В природе самки и самцы исполняют ритуальные танцы, даже если знают, что в итоге акта совокупления не случится. У бывшей жены Максима «Да! Да! Да!» было написано на лбу большими буквами. Просто он не умел читать, когда женился, и в годы супружеского бытия этой грамоты не освоил. Дина была женщиной-нет. Среднего роста, с ладной фигуркой и милым улыбчивым лицом. Но ее частые улыбки не несли никакого сексуального подтекста, точно улыбки ребенка. С первого взгляда было понятно, что Дина прочно и счастливо замужем, что она относится к тем женщинам-нет, которые выходят замуж, как принимают схиму.
Зазвонил сотовый телефон Максима. Дина вздрогнула и остановилась. Он ответил на звонок, наблюдая за переменой в лице Дины. Похоже, она снова пришла в себя.
Максим быстро свернул разговор и спросил:
– Что у вас случилось? Вы кого-то потеряли?
– Да, мужа.
– О! Соболезную. Он умер, погиб?
– Нет, я умерла.
– Понятно.
Ему действительно было понятно, что случилось с Диной. Ситуация типичная, хоть и болезненная. Дина не первая и не последняя, кто узнал об измене мужа. Особого сострадания Максим не испытывал. На голодный желудок высокие чувства его не посещали.
– Смею заметить, – говорил Максим, – что внешне вы вполне живая, и торопиться на тот свет не следует, мы там проведем всю вечность…
Дина вдруг стала преображаться на глазах. Она улыбнулась сначала робко, потом шире, облегченно вздохнула.
Нашелся выход! Разом избавиться от этой невыносимой боли унижения, бессмысленности существования, черного смолянистого мрака, в котором невозможно дышать. Есть выход – надо покончить с собой. Сразу будет покойно, легко, уже сейчас, когда пришла спасительная мысль, стало свободнее в груди и светлее в голове.
– Черт! – выругался Максим.
Он прекрасно видел, что происходит с Диной. Получилось, что он невольно подтолкнул ее к суициду. А ведь все сложилось почти удачно – Дина очухалась, можно было ее оставить и пойти, наконец, ужинать. Теперь же, пока он набивает брюхо, она бросится с моста или под поезд. Анна Каренина, ексель-моксель!
– Послушайте, Дина… – хмуро начал он.
– Как вы тут оказались? – перебила она.
– Так же, как и вы. Мы с вами гуляем, уже пять кругов нарезали вокруг здания.
– Да? Я не заметила. Вы идите, Максим! А я еще поброжу.
Ей очень хотелось, чтобы он ушел. Предаться в одиночестве счастливым, утешительным мыслям о самоубийстве. Смаковать их, тешиться, крутить во все стороны, примерять и так и эдак. Дина внутренне ликовала, приятно было снова видеть и слышать, мыслить связно и логично. С глаз точно спала пелена, из ушей и ноздрей вынули ватные затычки, окружающий мир вернулся – заблестел, зазвучал, запах.
– Всего доброго, Максим! – попрощалась Дина.
– Ничего доброго! – огрызнулся он. – У вас есть дети?
– Да.
– Дочь?
– Да. То есть нет. Сын. О, ужас! – Дина со стоном закрыла лицо руками.
– Вот именно! – поддакнул Максим.
Дина вспомнила свой навязчивый страх в детстве – страх маминой смерти. И ее собственный сын, пятилетний Сережа-маленький, недавно попросил:
– Мама, скажи мне точно, когда ты умрешь, чтобы я подготовился.
– Не нужно готовиться, сыночек. Это будет еще очень-очень не скоро. Я буду старенькая, а ты совсем взрослый.
– Какая старенькая, как бабушка Оля? – требовал конкретизировать сын.
– Намного старее. Бабушка Оля у нас в полном расцвете сил. Такая старенькая, как на рисунке в книжке со сказками.
– В платочке?
– В платочке, – согласилась Дина.
– Ты умрешь, – продолжал уточнять Сережа-маленький, – когда начнешь носить платочек?
– Можно и так сказать. – Дина посчитала нужным свернуть тему. – А ты знаешь какой будешь взрослый?
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70
