— Как ты думаешь, родители Саймона в курсе? — неожиданно перестав причитать, спросила она. — В любом случае мы обязательно должны с ними связаться. Боже, что скажет твой отец! А Китти?! Как ей хотелось быть подружкой невесты на твоей свадьбе!
Услышав скверную весть, семнадцатилетняя Китти горько расплакалась. Дайана, средняя из сестер Уоррен — и единственная замужняя, — после звонка матери примчалась в родительский дом и довольно резко посоветовала младшей сестре не вести себя как ребенок, у которого отобрали игрушку, а подумать о том, каково сейчас приходится Мелани.
Дайана всегда отличалась завидным самообладанием и рассудительностью. Именно она сообщила новость отцу, когда тот вернулся с работы и обнаружил всех своих женщин в кухне. Его жена и дочери сидели за столом, причем Мелани не поднимала глаз от чашки с остатками сладкого кофе, который Дайана чуть ли не силой заставила ее выпить.
Рассерженный и потрясенный, Стивен Уоррен не удержался от крепкого словца. Люси поморщилась, но не одернула мужа: она была даже рада, что хоть один член семьи дал выход чувствам, которые испытывали все.
Посмотрев на побледневшую Мелани, отец участливо спросил:
— Ты в порядке, девочка?
— Да. — Мелани попыталась улыбнуться, но губы стали будто чужими и не слушались.
— Ну хочешь, я этому мерзавцу руки-ноги поотрываю, если тебе от этого станет легче?
Она подавила нервный смешок.
— Спасибо, папа, но вряд ли это поможет.
— Разве что я почувствую себя лучше, — мрачно заметил Стивен. — Но если этот негодяй все еще что-то для тебя значит... — Он вопросительно взглянул на дочь.
— Честно говоря, я не понимаю, что сейчас чувствую, — призналась Мелани. — Я знаю Саймона почти всю жизнь, наверное, мои чувства просто не могут в одночасье измениться.
Стивен подошел к дочери и обнял ее за плечи.
— Саймон был недостаточно хорош для тебя. Он всегда казался мне несколько легковесным.
Отец, разумеется, имел в виду не физический вес. Саймон отличался крепким сложением и был хорошим спортсменом, но чуть-чуть не дотянул, чтобы попасть в национальную сборную по регби. Именно после неудачи, которую потерпел Саймон на отборочном конкурсе, Мелани впервые увидела его с новой стороны, разглядела в нем ранимого, даже неуверенного человека. Этот новый Саймон вызвал у нее сочувствие, а позже пришла и любовь.
Рука без кольца казалась непривычно пустой. Саймон в письме предложил ей оставить кольцо у себя, но Мелани знала, что больше никогда его не наденет, так же как и подвенечное платье. Перед тем как сообщить новость матери, она сняла с пальца тонкую золотую полоску с россыпью мелких бриллиантов и аккуратно положила в шкатулку.
Люси вздохнула.
— Писать гостям уже некогда, придется каждому позвонить. А ведь некоторые уже в дороге! — Она снова всхлипнула.
Дайана деловито приняла руководство на себя.
— Где список гостей? Нужно начинать звонить безотлагательно. Гостей со стороны Саймона могут известить его родные... Мам, по-моему, тебе стоит позвонить родителям Саймона и убедиться, что они в курсе выходки своего сыночка. Папа, позаботься о Мелани.
Игнорируя слабые возражения Мелани, Стивен вывел дочь в коридор и закрыл за собой дверь кухни.
— Мы с твоей матерью и сестрами отменим все приготовления, а тебе незачем этим заниматься.
— Но Дайана в положении, стоит ли ей...
— Дайана прекрасно себя чувствует, период утренней тошноты у нее уже закончился. К тому же ты знаешь, как она любит все организовывать. Если что, я за ней присмотрю.
Нетерпеливо зазвонил дверной колокольчик. Стивен пошел открывать. Мелани подумала, что наконец-то может дать волю чувствам. Она направилась к себе, но, не дойдя до лестницы, остановилась, услышав удивленный возглас отца.
— О! Вы Деймон Ривз?! Чем могу быть полезен?
Знакомый Мелани глубокий мужской голос произнес:
— Мистер Уоррен, я бы хотел поговорить с вашей старшей дочерью. Прошу вас.
— Боюсь, Мелани не может вас принять. Соблаговолите зайти в другой...
Деймон довольно неучтиво перебил его, отрывисто спросив:
— Вы знаете, что произошло? Мелани знает? — Поняв по выражению лица собеседника, что знает, он добавил чуть спокойнее: — Понимаю, она очень расстроена. Не могли бы вы передать, что я хочу с ней поговорить?
— Право, молодой человек, я не думаю...
Подошедшая Мелани тронула отца за плечо.
— Все в порядке, папа, я здесь.
Она догадывалась, Деймон потрясен и расстроен не меньше нее, и решила, что, если уж ему так необходимо с ней встретиться, можно уделить товарищу по несчастью несколько минут. Все равно день пропал, вряд ли она сможет сделать что-то путное.
— Входи, Деймон, — пригласила Мелани.
Он всмотрелся в ее сухие глаза, и выражение его лица сменилось с мрачного на слегка удивленное.
— Сюда, пожалуйста. — Мелани повернулась к отцу. — Папа, если я понадоблюсь, мы будем в гостиной.
Стивен Уоррен с сомнением покосился на дочь, затем неохотно отступил в сторону, пропуская гостя в дом. Деймон шагнул через порог, на мгновение, казалось, загородив весь дверной проем. Мелани раньше не замечала, что у него такие широкие плечи, но они не казались непропорциональными по сравнению с узкими бедрами и длинными ногами.
Мелани проводила Деймона в просторную гостиную и закрыла за собой дверь.
— Садись, пожалуйста.
Гость взглянул на мягкий диван, обитый цветастой тканью, потом на стулья с такой же обивкой и покачал головой.
— Спасибо, я лучше постою — достаточно насиделся за рулем.
— Ты только что приехал из Окленда?
— Сейчас лишь половина второго. В любом случае завтра мне бы пришлось приехать.
Как жених Элен, Деймон тоже получил приглашение на свадьбу. Саймон должен был приехать вечером на репетицию венчания и привезти с собой Элен.
Деймон остановился посреди комнаты и испытующе посмотрел на Мелани. Она подумала, что во время их немногочисленных встреч ни разу не замечала, какие у него необычные глаза — не просто зеленые, а глубокого оттенка, напоминающие темный нефрит, непроницаемые и одновременно суровые.
— Как ты?
На его отрывистый вопрос Мелани ответила так же кратко:
— Нормально. — Потом добавила: — Ты точно не хочешь присесть?
— Нет, я спрашиваю, как ты на самом деле себя чувствуешь, — настаивал Деймон. — Я боялся застать тебя в истерике, в слезах. Или, хуже того, в блаженном неведении.
Поколебавшись, Мелани ответила:
— По-моему, у меня ни разу не было истерики. А что чувствуешь ты?
