– Прошу прощения, мастер, к вам гостья,– доложил вошедший ученик.
– Подай второй прибор, Марио, и никого ко мне боле не пускай. И спасибо за уборку. Согласись, приятно творить в чистоте и порядке.– Бенвенуто подошел к высокому окну и продолжил: – Вот тебе задание: к утру нужна натурщица. Юрьев не принял Миринду. Нужно чтоб головка поменьше и личико помилее. Ну, ты-то разберешься. Вот, держи кошель и беги.
Марио исчез, оставив двери открытыми. Бенвенуто подошел к камину, снял с полки канделябр и отнес его к обеденному столу. Пододвинул к нему высокий табурет и установил на выскобленную доску тяжелый пятисвечник. Затем он освободил еще один такой же табурет и поставил его с другой стороны стола. Вернулся к камину, взял второй такой же канделябр и поставил на пустой табурет. Он не видел, как в дверях появился посетитель. На звуки шагов Марио, шедшего со вторым прибором, он повернулся и увидел ее, стоящую в проходе. То была Бьянка.
Он ждал ее. Терпеливо ждал каждый день. Пока рисовал, пока лепил модели, пока стоял подолгу у окна, глядя в небо. Она появлялась всегда внезапно. Стоило ему вернуться от грез к реальности и на мгновение забыть о ней, как тут же его реальностью становилась Бьянка.
По крайней мере она так себя назвала. Она появилась в его мастерской месяц примерно назад. Ей нужна была скульптура для семейного склепа. На ней не было траурного одеянья, а потому он подробно расспросил ее о заказе. Она сказала, что придет сама посмотреть эскизы или модель, как ему угодно. Тогда он сказал, что не возьмется за модель, не получив одобрения эскизов. Она согласилась. Кто она, из чьей семьи, он так и не понял. И выпытывать не стал.
Сегодня был ее третий визит.
Они стояли и молчали, только смотрели друг на друга. И тут Бенвенуто понял, кто будет его натурщицей. Да, да, конечно!
Марио протиснулся в двери, поклонился ей, поставил на стол приборы, а бутыль с вином на пол. Глянул на учителя и, не разгибаясь, двинулся к двери.
– Я отменяю задание, Марио. Будь здесь завтра к полудню.
– Слушаю, мастер,– слуга удалился.
– Мастер, мастер,– проговорила Бьянка, направляясь к нему и на ходу расстегивая свой теплый плащ.
– О, Бьянка!..– Он протянул к ней руки, одной подхватил плащ, другой ее, прижал к себе и стал кружить по комнате.
И целовал, целовал потом эти любимые глаза, шею, плечи. Он губами запоминал изгибы ее прелестных форм. Закрыв глаза, они оба вдыхали ароматы любви... Потом выпили вина. При свечах ее губы своим цветом напомнили ему тот камень на серебряном кольце.
В дверь постучали.
– Хозяин, к вам посыльный.
Бенвенуто наспех оделся и вышел. Вскоре он вернулся с маленькой вещицей в руке.
– Вот. Сейчас я буду тебя рисовать.
Он взял ее руку и надел на палец странное на вид кольцо с приделанной к нему перекладинкой на невысокой ножке. Размер совпал! Она с интересом разглядывала эту конструкцию и ни о чем не догадывалась. Его затея полностью удалась.
Поставив локоть на стол и поворачивая к свету восхитительной формы ручку, Бьянка улыбалась. Он схватил пачку листов, карандаш, коробочку с углем и устроился напротив. Ему хватило нескольких минут, чтоб набросать ее головку и кисть руки. Потом он попросил девушку повернуться боком к столу и точными движениями зафиксировал милые сердцу изгибы. Правильность овалов лица и ушей, стройность шеи, хрупкую прелесть плеча и ключиц, мягкие обводы груди и руки. Затем он отложил бумаги, и они принялись за еду, сохраняя молчание. Только свет свечей и их глаз жили в этом уютном пространстве. Все остальное безмолвствовало, охраняя любовный покой...
На третий день Бенвенуто отправился к Юрьеву: следовало утвердить эскизы и получить задаток на мрамор и подмастерьев. Граф настаивал на том, чтобы мастер завершил работу в самые малые сроки.
– Меня уже ждут в Петербурге. Канцлер требует личного отчета.
– Я понимаю вас, граф. И прошу понять меня. Вам ведь не ремесленные поделки нужны. Тогда бы вы не передали заказ мне. Конечно, я привлеку резчиков, но только на первых этапах. Заканчивать скульптуры я буду сам, и только сам. Шлифовкой, разумеется, займутся помощники, однако, чтоб отсечь все лишнее у шести мраморных глыб, согласитесь, нужно достаточно времени.
– Сейчас начало зимы. Поздней весной скульптуры должны быть в Санкт-Петербурге. Такой вот у меня приказ, мой друг. Не позднее первых чисел июня.
– Вы понимающий человек. И я благодарен вам, граф. Времени достаточно. Вы сами будете принимать работу?
– Дорогой Бенвенуто, к сожалению, я вынужден покинуть Флоренцию через неделю. Поэтому я...– Юрьев пристально взглянул на Альдоджи,– я беру на себя смелость оставить вам все деньги, причитающиеся за работу. А также покорнейше прошу выполнить мою просьбу...
– Господин граф, я с радостью выполню любую вашу просьбу, если она в рамках христианского приличия.
– Вы сможете сами отправить в Россию транспорт со скульптурами?
– Готовьте бумаги, граф. Мне приходилось отправлять свои работы во Францию и Голландию. Вы желаете морем?
– Да, мой друг! Вы, вы сняли такой камень с моей души!
– Зато вы взвалили на меня целых шесть.– Улыбка Бенвенуто осветила небольшую беседку.
Юрьев позвякал колокольчиком, и тут же в беседку протиснулся Яков с подносом. Господа подняли кубки и выпили белого флорентийского.
– Позволите ли навестить вас, маэстро, послезавтра? Хочу попрощаться и передать документы,– провожая Альдоджи, осведомился Юрьев.
– Буду к вашим услугам после полудня, сударь.
«Интересные люди эти русские,– думал Бенвенуто, направляясь к ювелиру.– Куда до них французам да голландцам, хоть русские и переняли у них многое».
Тьерино встретил его в торговом зале.
– Добрый день, маэстро. Надеюсь, мои мастера не ошиблись с размером?
– Подошло, как нельзя лучше. Премного благодарен. Могу ли я забрать кольцо?
– Конечно, мой друг. Идемте ко мне в кабинет, выпьем за мастерство.
– С удовольствием, дорогой хозяин.
– Прошу за мной. Массимо, подай нам вина в кабинет и принеси заказ господина Альдоджи.
По стенам кабинета стояли высокие стеллажи. Светлый махагон контрастировал с темными переплетами сотен томов. Рабочий стол и три кресла из того же теплого дерева представляли все убранство комнаты. На углу столешницы стояли странного вида микроскоп, рядом с ним – большая кожаная шкатулка и простой пятисвечник на подносе.
– Присаживайтесь, маэстро. Я пригласил вас для того, чтобы рассказать о камне, который вы собираетесь приобрести. Само кольцо тоже заслуживает внимания, но это уже другая история. Спасибо, Массимо, можешь идти.
Он открыл маленький футляр и достал оттуда кольцо.
