— Да ничего особенного, — сухо произнес мистер Гартон. — Девочка получает официальное приглашение на полную стипендию из Королевского музыкального колледжа в класс композиции и забывает удостоить их ответом. Ничего страшного.
— Я же сказала, что сейчас напишу, — Элен чуть не плакала. — Мне же до завтра надо, пап.
— Ну, мне пора, — сказал я.
— Да, пожалуй, — мать Элен переводила осуждающий взгляд с одного из нас на другого, сложив руки на— груди.
Элен проводила меня до дверей.
Извини, что так получилось, Элен, — прошептал я.
— Да все нормально, — она махнула рукой. — Просто для отца это так много значит. Почти как для меня.
Я обнял ее. Значит, в октябре наши пути разойдутся. Мне в Ньюкасл, ей в Манчестер. Но октябрь еще не скоро.
— Дождь идет, — Элен хмуро поглядела на небо. — Хочешь зонтик? Могу одолжить тебе желтый, тот, что мне бабушка подарила на Рождество. Можешь вообще оставить себе. Я с ним на нарцисс похожа.
Не надо, я люблю дождь, — я в который раз перхнул, прочищая горло. — Я люблю тебя, Нелл.
— Закрой дверь, Элен! Тут уже как в холодильнике! — донесся из дома крик ее матери.
Элен столкнула меня со ступеньки и захлопнула дверь. Ее руки обвили мою шею. Я чувствовал запах ее волос.
— Хочу, чтоб это было снова, — шепнул я. — Прямо сейчас.
— Тебе пора.
— Не хочу уходить.
— Можно, конечно, здесь всю ночь простоять, — сказала она. — Только боюсь, волосы у меня от дождя закурчавятся и я тебе разонравлюсь.
— Ладно, сдаюсь. Я тебе позвоню.
Я поскакал по лужам к калитке. Элен открыла дверь и махнула мне на прощание рукой, на мгновение оказавшись в рамке яркого света. Идеальная композиция для фотоснимка. Она то и дело встает у меня перед глазами. Потом дверь закрылась. На улице уже совсем стемнело. Шел косой дождь со снегом, на фоне уличных фонарей казалось, что он весь состоит из длинных стеклянных осколков, острых, как бритва. Я расстегнул молнию на куртке и побежал. Куртка хлопала на ветру, я бежал, запрокинув голову, и ловил ртом дождевые капли. У меня вдруг появилась сумасшедшая идея: рвануть через дорогу в парк и раздеться догола под дождем. И так бежать, не останавливаясь, через Эндклифф-парк, мимо дамб, мимо качелей и горок, где я играл совсем маленьким, и дальше, дальше, до самых вересковых пустошей.
«Как-нибудь свожу туда Элен, — подумал я. — Когда будет снег. Мы с Элен пойдем туда, заляжем в снегу глубоко-глубоко и будем согревать друг друга».
Рядом затормозила машина, окатив меня с ног до головы. Женщина за рулем посигналила, и я обернулся, чертыхаясь и застегивая куртку. Она еще разок гуднула и потянулась открыть пассажирскую дверь.
— Залезай, — крикнула она, — Ты промок до костей.
Я залез в машину. А не так уж плохо, когда вокруг тебя сухо, если задуматься.
— Боюсь, мне не следовало бы позволять подвозить себя неизвестным женщинам.
— К счастью, мои дела еще не настолько плохи, чтобы похищать мокрую курицу вроде тебя, Крис. — Взглянув в зеркало, она снова вклинилась в поток машин. Был час «пик». Мокрый снег искрился на ветровом стекле, причудливо преломляя ослепительное мерцание фонарей.
— Тебе незачем делать из-за меня крюк, — сказал я.
— Никакого крюка. Просто у меня в багажнике удобрения для вашего сада, я как раз собиралась их завезти. Впрочем, если охота, ты можешь сам дотащить их до дома. Сэкономлю бензин.
Я откинул голову на подушку и закрыл глаза. Мне вдруг совершенно не к месту захотелось запеть. Плюс желание немедленно рассказать ей об Элен.
— Можно мне теперь называть тебя просто Джил? — спросил я.
— Я не против. Меня всегда раздражала эта приставка — «тетя». По-моему, тетя должна шить курточки, приглашать на чай.
— Теперь понимаю, какой я был обездоленный племянник. Недаром я чувствовал, что в моей жизни что-то не так. — Я с наслаждением зевнул.
— Что-то я устал, — пробормотал я зевая. Моя голова необычайно удобно устроилась на подушке. — Ужасно устал… — и я закрыл глаза.
Я позвонил Элен, как только у меня появилась свободная минутка. Просто захотел услышать ее голос. Улыбаясь в трубку, я чувствовал, что Элен тоже улыбается на том конце провода.
— Что ты делаешь? — спросил я.
— Так, улыбаюсь.
— Я знал.
— А ты что делаешь?
— Тоже улыбаюсь.
— Элен, мне срочно нужен телефон. — Голос ее матери. Вот так всегда.
— Извини, Крис. Завтра увидимся?
— Завтра мы уезжаем в Роттерхэм.
— Роттерхэм! А мы со школой на Пасху едем мультики Женеву.
— Мы идем в городской театр на «Много шума из ничего».
— Элен!!!
— Сейчас, мам… Ладно, пока, Крис.
Я стоял, слушая гудки и представляя, как она поднимается к себе наверх по ступенькам, застеленным мшистым зеленым ковром, как подходит к окну задернуть шторы и на секунду задерживается, заглядевшись на мокрый снег,-мерцающий на фоне уличных фонарей…
— Я люблю тебя. Лучше тебя нет никого на свете, — я произнес это вслух, сам того не заметив.
— Спасибо за комплимент, — отозвался отец, спускаясь по лестнице. — Приятно услышать такое из уст собственного сына. Как насчет того, чтобы помыть посуду?
Мой брат Гай уже был на кухне. Он доверху заполнил раковину мыльной пеной, и не успел я войти, как он сразу же начал брызгаться. Это было его любимое развлечение.
— Ну хватит уже, — миролюбиво сказал я, тоже разок брызнув в него, для порядка. Но когда Гай отвернулся за полотенцем, я сгреб в ладони целую горсть пены и осторожно водрузил ему на самую макушку.
— Будешь кастрюли мыть, — сказал Гай, ничего не заметив. — Они все пригоревшие, но так тебе и надо — нечего часами по телефону болтать.
Он продолжал метаться по кухне с пенной пирамидой на голове, но в его очках, как всегда, отражался его блестящий интеллект. Не пойму, как ему это удается.
— Эй, пап, — позвал я, — погляди: тут в кухне все снегом завалило!
— Прелестно, прелестно! — заметил отец, заглядывая в кухню. — Модная шляпа, Гай.
Тут Гай наконец-то заметил свое отражение в зеркале. Он скомкал полотенце и запустил им в меня, я же в ответ засунул ему за шкирку еще горсть мыльной пены. Дело кончилось возней и полоумными криками. Повсюду мелькали его локти, колени, подбородок. Казалось, что я дерусь с полным мешком вешалок для одежды. Перепуганный кот нырнул было в дверной лаз, но увидев, что на дворе непогода, развернулся и умчался вверх по лестнице.
— Да прекратите вы наконец! — долетел до нас крик отца. — Ей-богу, легче управиться с парой двухлеток.
