А мистер Адамс был неизменно приветлив и любезен. И чрезвычайно привлекателен. Дети унаследовали от него красоту, хотя и миссис Адамс была хороша собой. Но Кэтрин уже знала, что должна избегать общества мистера Адамса. Если они вдруг увлекались какой-то темой, голос у миссис Адамс тут же становился резким и раздраженным. Глупая женщина! Разве по поведению Кэтрин не видно, что флирт ее совершенно не привлекает?
Нет, флирт ее не привлекает. С мужчинами она покончила. И с любовью. И с флиртом. Все это и привело ее туда, где она пребывает сейчас. Нет, она не жалуется. У нее довольно приятный домик в симпатичной деревушке, и она научилась находить себе всякие полезные занятия, чтобы дни не тянулись невыносимо скучно.
Кэтрин рада, что хозяева поместья возвращаются, – отчасти рада. Но они везут с собой гостей – множество гостей. Виконта Роули она не знает. Она никогда его не видела и ничего не слышала о нем, до того как поселилась в Боудли. Но там должны быть еще и другие гости, без сомнения, люди из общества. Может быть, она познакомится с одним из них – или с несколькими, но, возможно, среди них окажется и кто-то знающий ее.
Хотя это маловероятно, но все равно, когда она думала об этом, ей становилось не по себе.
Ей не хотелось, чтобы что-то нарушало ее спокойную жизнь. Слишком большого труда стоило обретение покоя.
Они приехали к вечеру; день был прохладный, но солнечный. Кэтрин стояла у своего дома в самом конце дорожки и прощалась с мисс Агатой Доунз, старой девой, дочерью прежнего пастора, которая заходила к ней выпить чашку чаю. Убежать в дом, чтобы спрятаться за занавеской в гостиной и оттуда видеть все, самой при этом оставаясь невидимой, не было никакой возможности. Ей не оставалось ничего другого, как только стоять на месте – даже без шляпки с вуалью, которой можно было бы закрыть лицо, – стоять и ждать, пока ее узнают. Она позавидовала Тоби, своему терьеру, который заливался громким лаем, находясь в доме в полной безопасности.
Экипажей было три, если не считать повозок с вещами, ехавших на небольшом расстоянии. Рассмотреть, кто в них находится, было невозможно, хотя миссис Адамс, ехавшая в первом экипаже, и наклонилась немного вперед на своем сиденье, чтобы поднять руку и поприветствовать дам, стоявших у домика Кэтрин. Словно королева, снисходящая до своих крестьян-подданных, подумала Кэтрин насмешливо – эта насмешливость никогда не покидала ее при встречах с миссис Адамс. И она кивнула в ответ на приветствие.
Три джентльмена ехали верхом. Одного взгляда было достаточно Кэтрин, чтобы убедиться: двое из них ей незнакомы, третий тоже не представлял собой угрозы. Она с улыбкой присела перед мистером Адамсом – Кэтрин старалась по возможности не делать этого при встрече с его супругой – и только спустя какое-то время по всей его фигуре и неулыбающемуся, надменному взгляду, который он, обернувшись, бросил на нее, поняла, что это вовсе не мистер Адамс.
Разумеется, у мистера Адамса есть близнец – виконт Роули. Какое унижение! Она почувствовала, как кровь бросилась ей в лицо. Оставалось надеяться только на то, что виконт отъехал на приличное расстояние и не заметил этого. А также на то, что ее реверанс будет расценен как приветствие всем приехавшим.
– Моя дорогая миссис Уинтерс, – проговорила мисс Доунз, – как приятно, что мы случайно оказались вне дома и так близко от дороги, когда мистер Адамс и его бесценная супруга с их гостями вернулись домой. И я считаю, что со стороны миссис Адамс кивнуть нам было необычайно любезно. Ведь она могла бы не показываться из-за занавесок, особенно после такого утомительного путешествия.
– Да, – согласилась Кэтрин, – путешествия действительно вещь утомительная, мисс Доунз. И конечно, они рады, что добрались до Боудли-Хауса как раз к чаю.
Мисс Доунз вышла за калитку и повернула к своему дому – ей не терпелось рассказать своей больной матери обо всем только что увиденном. Глядя, как она идет по улице, Кэтрин не без удовольствия заметила, что почти все население деревни высыпало из домов. Казалось, по улице только что проехала некая блестящая процессия и все радуются этому событию.
Кэтрин все еще не покидало чувство неловкости. Может быть, виконт Роули поймет, что она выделила его своим реверансом и улыбкой по ошибке? Может быть, с надеждой подумала она, и другие совершили ту же оплошность, а кое-кто и до сих пор не понял, что обознался.
Его почти нельзя отличить от мистера Адамса, подумала Кэтрин. Но если по первому впечатлению вообще можно судить о чем-либо – а она судила именно по первому впечатлению, хотя и понимала, что это, наверное, не правильно, – виконт по характеру совершенно не похож на брата. Это человек надменный и, наверное, лишенный чувства юмора. В его темных глазах светится холодность. Возможно, двадцать судьбоносных минут виноваты в этом несходстве. Виконт Роули должен держаться так, как требуют его титул, крупное состояние, богатое и обширное имение.
Кэтрин хотелось надеяться, что больше она с ним не встретится. Это только еще больше смутило бы ее. Ей хотелось думать, что его пребывание в Боудли не затянется, хотя скорее всего он даже не выделил ее среди прочих местных жителей во время своего величественного продвижения по улице.
– Ну, – проговорил Иден Уэнделл, барон Пелхэм, обращаясь к своим спутникам, торжественно шествующим по единственной улице Боудли, – по крайней мере в одном мы ошиблись.
Два его друга не стали уточнять, о какой ошибке идет речь, поскольку они продолжали разговор, начатый еще до прибытия в деревню. Впрочем, этой темы они касались в течение всей поездки.
– Если быть точным, то ошибся только один из нас, – с явной издевкой отозвался мистер Натаниел Гаскойн. – За окошками этих славных коттеджей можно отыскать еще не одну дюжину неожиданностей.
– Ты неисправимый мечтатель, Нэт, – сказал Рекс Адамс, виконт Роули. – Лично мне показалось, что все обитатели деревни, включая собак, вышли на улицу, чтобы поглазеть на нас. И по моим наблюдениям, среди них была только одна красавица.
Лорд Пелхэм вздохнул.
– И смотрела она только на вас, Рекс, черт возьми ваши прекрасные глаза! – проворчал он. – Среди моих знакомых бытует мнение, что мои голубые неотразимы, но эта деревенская красавица на них даже не взглянула. Она никого вообще не видела, кроме вас.
– Было бы совсем недурно, если бы одна из ваших знакомых изменила свое мнение о неотразимости голубоглазых мужчин, Иден, – сухо заметил лорд Роули. – И окажись я в Лондоне, она, возможно, предпочла бы мои глаза. Это избавило бы вас от необходимости удаляться на весь сезон в деревню.
Лорд Пелхэм недовольно поморщился, зато мистер Гаскойн залился веселым смехом.
– Меткий удар, Ид, – проговорил он. – Этого нельзя не признать.
– Ее никто не знал в Лондоне, – проговорил лорд Пелхэм, нахмурившись. – А за ее тело можно было просто отдать жизнь. Откуда мне было знать, что она замужем? Вам обоим, конечно, представляется весьма забавным, когда муж обнаруживает вас в собственной постели, застает, так сказать, на месте преступления. Но мне это не казалось и не кажется смешным.
