Но сначала нужно собраться с силами и прожить этот день, как и все остальные с той минуты, как ушел из жизни Джереми, не поддаваясь отчаянию и душевной пустоте.
Риба повернулась и прижалась щекой к мраморной стене, наслаждаясь прохладой. Даже в апреле в Долине Смерти гуляли иссушающие ветры, и черные голые скалы мрачно вырисовывались на безоблачном синем небе.
Риба не хотела приезжать сюда. Само название действовало на нервы. Однако, оказавшись здесь, она не могла не поддаться очарованию бесплодной голой земли. Ни одна травинка не скрывала бесконечного разнообразия цветов и оттенков, так много говорящих искушенному глазу.
Редкие и обыкновенные минералы перемешались здесь в вихре красок как попало, в хаосе и беспорядке, ясно говоривших о том, сколько катастроф видела эта долина на своем веку. Землетрясения, ручьи раскаленной лавы, жестокие засухи и бурные наводнения, селевые потоки, подтачивающие горы, вырастающие в мгновение ока скалы, проваливающиеся под землю глыбы, тонущие, рухнувшие, расколотые… все происходившее здесь было запечатлено неведомой гигантской рукой на твердой поверхности земли.
Все окружавшее Рибу говорило о тщете и бренности человеческой жизни по сравнению с вечностью. Словно горсть золотой пыли, пущенная по свирепому ветру, которая мелькнула в воздухе и безвозвратно исчезла…
Риба услышала шаги и обернулась, раздраженная тем, что ее уединение так бесцеремонно нарушили. По руслу ручья навстречу ей направлялся Тодд Синклер. Модные туфли и ленивая походка выглядели странно-неуместно в этом первобытном окружении.
– Что тебе нужно? – резко спросила она.
– То же, что ты давала старику Джереми, – бросил Тодд, пытаясь как можно быстрее подобраться к ней. Подошвы поехали по гальке, и Тодд, споткнувшись, выругался и замедлил шаг. Риба, презрительно фыркнув, встала, чтобы обойти его, но Тодд ловко преградил ей дорогу.
– Ну же, милашка, – процедил он, улыбаясь и протягивая руки. – Все ушли. Не стоит притворяться, что не хочешь этого так же сильно, как и я.
Риба с кошачьей грацией отступила, но тут же уперлась спиной в мраморную стену. При одном взгляде на Тодда к горлу подступила тошнота. Высокий, темноволосый, красивый, богатый. Идеальный принц из волшебной сказки. Но она скорее бы поцеловала жабу.
– Знаешь, Тодд, мне осточертело быть с тобой вежливой, делать вид, что не замечаю гнусных двусмысленных намеков и «случайного» лапанья. От тебя я хочу лишь одного – заверений, что больше ты ко мне не притронешься. Я достаточно ясно выражаюсь или лучше прислать тебе документ, заверенный у нотариуса?
– Жаль, беби, жаль. Мне не терпится узнать, что старый козел нашел в тебе такого, что стоит пяти процентов от семи с лишним миллионов. Между прочим, – добавил Тодд, грубо схватив ее, – если мне понравится, могу и больше отстегнуть!
Риба выпрямилась и внезапно изо всех сил толкнула его в грудь. Тодд, не ожидавший сопротивления, пошатнулся, отступил на несколько шагов и приземлился задом прямо на гальку. Ему потребовалось несколько мгновений, чтобы опомниться и вскочить, осыпая Рибу проклятиями.
– Ну все, Фаррел! Я собирался быть с тобой помягче, но настала пора дать тебе урок и показать, что место шлюхи в этом мире – под мужчиной!
Риба развернулась, чтобы выбежать из каньона, но натолкнулась на кого-то и упала на колени. Незнакомец. Его присутствие повергло ее в полнейшее оцепенение. Она не слышала ничьих шагов, не видела никого… но вот он перед ней, неизвестно откуда взявшийся, неподатливый и громоздкий, как стена каньона.
Мужчина поднял Рибу, поставил себе за спину и спокойно воззрился на взбешенного Тодда. Он не сказал ничего, просто стоял, выжидая, такой же неумолимый и грозный, как черные скалы.
Риба уставилась в спину незнакомца, слишком удивленная, чтобы попытаться, заговорить, захваченная мгновенными впечатлениями – теплом жестких рук, почти небрежной силой, с которой он поднял ее, блеском холодных глаз. Он был не так высок и не столь тяжеловесен, как Тодд, однако двигался с почти львиной грацией, говорившей о силе и редкостной координации движений. Кроме того, во всем его облике сквозила бесконечная уверенность, с которой ей еще не приходилось сталкиваться.
Тодд шагнул было к Рибе, но тут же остановился, поскольку, даже обозлившись, не потерял головы. К тому же его нельзя было назвать дураком.
– Это тебя не касается! Убирайся! – прошипел он.
Мужчина ничего не сказал, не шевельнулся, просто ждал с почти пугающим терпением. Тодд сделал еще шаг вперед, но, заметив едва уловимое изменение в позе незнакомца, отпрянул, грубо выругался и устремился назад по дну высохшего ручья, остановившись только затем, чтобы крикнуть через плечо:
– Ни одна шлюха этого не стоит!
Мужчина смотрел ему вслед, пока Тодд не скрылся из виду, и лишь потом обернулся к Рибе. Та уставилась на него, завороженная цветом этих глаз – светло-зеленых, с серебристым отливом, поразительно выделявшихся на темно-бронзовой коже. Тугие завитки выбивались из-под полей темной ковбойской шляпы. Густые черные усы оттеняли скульптурную четкость губ. Рубашка-«сафари» цвета хаки с короткими рукавами, заправленная в выцветшие джинсы, почти не скрывала мощи мужского тела.
С широкого кожаного ремня свисал геологический молоток, тупой с одного конца и заостренный с другого. И хотя незнакомец мог использовать его как оружие против Тодда, он даже не положил руку на рукоять.
– Благодарю, – прошептала Риба. – Вы спасли меня от кросса по пересеченной местности.
На темном загорелом лице ослепительно блеснула ленточка зубов. Риба, прищурившись, оглядела мужчину с головы до ног. Вряд ли ему больше тридцати пяти… нелегкие, жестокие годы… Это было ясно по его лицу и спокойной уверенности, обратившей в бегство человека моложе и выше ростом.
– Когда в следующий раз захотите побыть одна, – заговорил он, – лучше отправиться в пустыню. Там так тихо, что можно слышать шуршание песчинок, пересыпающихся в дюнах.
Он говорил глубоким низким голосом, чуть растягивая слова в манере жителей Запада. Но в речи слышался еще какой-то, чуть более резкий акцент, происхождение которого Риба не смогла определить.
– И кроме того, – сухо добавил ее спаситель, – на открытом пространстве вас не так-то легко схватить.
– Но откуда вы узнали, что мне хотелось побыть одной? – спросила Риба, закладывая прядку волос за ухо. Коричневый бриллиант переливался и сверкал при каждом движении ее руки.
– Так же легко, как понял и то, что вы не просто разыгрываете недотрогу с этим красавчиком. Язык тела никогда не лжет.
– Именно поэтому вы стояли здесь, выжидая, пока Тодд нападет первым, и были настолько уверены в себе, что не коснулись молотка за поясом?
Светло-зеленые глаза чуть сузились; незнакомец окинул Рибу задумчиво-оценивающим взглядом, мгновенно вобравшим желтоватый цвет шелковой блузки, красновато-коричневые шорты, кожаные итальянские сандалии, рассыпающий сноп искр коричневый бриллиант на правой руке и, главное, изящные изгибы тренированного женского тела, привыкшего к сложным гимнастическим упражнениям.
