— Ради бога, Блейки, только не говори мне, что я и слышу не лучше, чем вижу.
Кот заурчал.
Позвав его в дом, миссис Холланд закрыла дверь и на ощупь, тяжело дыша, пошла по коридору. Яркие цветы на обоях уже давно выцвели и теперь имели оттенок поздних ноябрьских листьев. Она потрогала отстававший кусок:
— Надо сказать Джеку, чтобы приклеил его на место, Блейки. Разве я могу купить новые на ту жалкую пенсию, что выдает правительство? Оно, видите ли, считает, что мы, бедные люди, можем на нее прожить. Ладно, — миссис Холанд опять похлопала по обоям, — они еще вполне нарядные.
Керри стояла за углом дома миссис Холланд, прислонившись спиной к стене. Она уже выпила почти половину бутылки и сделала передышку, прежде чем допить остатки. Упершись ногой в кирпичную стену, она поставила бутылку на колено, а другой рукой убрала свои темные волосы с плеч. Ее голубые глаза из-под давно не стриженной челки смотрели на распростертый внизу Сихиллс-Эстейт. Этот район отделяло от остальной части города поле, словно архитекторы оставили место для чего-то еще, или, скорее, решила Керри, как будто весь этот чертов район находился в карантине, так что его пришлось отрезать от остальной части Хоктона.
Керри ненавидела Сихиллс, можно сказать, так же сильно, как свою плоскую грудь. А ее она ненавидела не менее сильно, чем постепенно спивавшуюся мать. Еще Керри ненавидела своих родных братьев и сестер. Правда, Робби, пожалуй, любила. И, конечно же, она ненавидела всех особей мужского пола, которые проживали по соседству. По правде говоря, в данный момент Керри ненавидела всех и вся, с кем ей приходилось сталкиваться. Но самую сильную неприязнь у нее вызывали сверстницы, у которых был хоть какой-то намек на грудь. Боже, даже у Джейсона Смита грудь больше, чем у нее, хоть он и парень.
Больше всего Керри мечтала уехать из Англии, куда подальше. Прочь из этого долбаного Сихиллса. Эта мысль хоть как-то утешала.
Отсюда, с холма, она видела верхушки крыш Тюлип-Крещент, где жила ее бывшая подруга Андреа. Керри засопела. Дружба кончилась, когда Андреа решила, что ей нравятся парни. Бывшая подруга, да и все остальные девочки в классе, — это просто сучки в период течки, думала Керри. Слава богу, ей уже шестнадцать, так что смотреть, как они хлопают ресницами и облизывают губы, придется недолго, всего лишь несколько месяцев.
Поднеся бутылку к губам, она услышала этот мерзкий голос:
— Дай глотнуть, Керри.
— Размечтался, Свиная Морда, — сказала Керри, поворачивая голову и еле сдерживаясь, чтобы не плюнуть в него остатками молока.
Стиви Мастертон медленно, но густо побагровел. Цвет его лица теперь замечательно контрастировал с серебряными кольцами в носу и бровях. В левой брови было два кольца, а в правой одно — второе не так давно вырвала Керри. И Стиви еще не забыл об этом.
У его дружка Мартина Рейнора лицо всегда было красным от уймы пылающих прыщей, с которыми ему суждено было мириться. Семнадцатилетний Мартин — на год старше Керри и на столько же моложе Стиви — ухмыльнулся, глядя на дружка, который пытался сохранить достойное выражение лица.
— Я же по дружбе. У тебя, чё, проблемы, а?! — Стиви подошел поближе.
— Да пошел ты, урод, со своей дружбой. Вот врежу по роже! А ты, Пердун-Мартун, тоже схлопочешь!
На этот раз ухмыльнулся Стиви, а Мартин лишь стиснул зубы. Вот гадство, прилипла поганая кличка — а ведь хотел всего лишь повеселить ребят на тусовке.
Керри последний раз глотнула из бутылки и замахнулась ею. Она не боялась ни Стиви, ни Мартина. Трусы, как и большинство хулиганов. Пока они начнут махать кулаками, можно выдернуть у Стиви еще одно кольцо и смыться. Мелочь пузатая!
Стиви подошел к ней еще на шаг, но вспомнил про разодранную бровь и сказал:
— Да пошла ты, дура! Пойдем, Мартин, чего с ней заморачиваться. Эй, а ты все еще плоская как доска?
Керри подняла бутылку выше:
— Хочешь схлопотать?
Гогоча, они побежали в сторону Хоктона.
Керри чуть не задохнулась от ярости. Трудно было придумать что-либо более обидное. У всех знакомых девчонок была уже грудь, хоть какая, но была.
Вздохнув, Керри посмотрела на свою грудь. Самую плоскую грудь в мире. Конечно, она уже проверяла сегодня утром, но вдруг…
Ничего.
— Ублюдки, — пробормотала Керри.
Она злобно швырнула пустую бутылку через забор миссис Холланд. Звук бьющегося стекла — жаль, что не об голову Стиви, — немного утешил Керри, и она направилась домой.
— Мне хоть оставили? — Робби, восемнадцатилетний брат Керри, заявился на кухню, зевая и лениво почесывая бритую подмышку.
Они оба были в мать — ослепительно голубые глаза, черные волосы, длинные ноги и худощавое тело.
Семилетняя Сьюзи хихикнула. Она тоже была длинноногой и тоненькой, но на этом сходство со старшими заканчивалось. Робби нежно погладил ее по белокурой головке. Когда он потянулся за молоком, Сьюзи снова хихикнула. Восьмилетняя Эмма — маленькая, круглощекая недотрога — пододвинулась к Робби, чтобы он тоже ее погладил, но тут же отдернула свои рыжие локоны. Одиннадцатилетний Даррен — черные волосы, намазанные гелем, торчат в разные стороны, как иглы дикобраза, глаза еще темнее, чем волосы, а кожа была чуть темнее, чем у остальных Лэмсдонов, — осуждающе смотрел на брата — что еще за нежности! Даррен грезил футболом, он не сомневался, что когда-нибудь будет играть в составе «Сандерленда».
В кухню влетело облако дешевых духов, немедленно вызвавшее у Эммы приступ удушья. Следом за ароматом появилась белокурая головка тринадцатилетней Клер, вся в зажимах-бабочках пастельных тонов. Клер, длинноногая, как и ее сестры, была на редкость красива и знала это. Она выглядела явно старше своих лет и вела себя очень уверенно. На днях ее взволновали две сплетни, ходившие по Сихиллсу, и тот факт, что ее назвали малолеткой. Она смотрела на задыхающуюся Эмму с полнейшим безразличием.
— Ради бога, Клер! — Керри начала рыться в ящике, ища ингалятор Эммы. — Да от тебя сейчас провоняет вся эта чертова комната.
— Ты думаешь, стала бы я покрывать себя таким дешевым дерьмом, — визгливо ответила Клер, со злобой глядя на Керри, — если бы здесь, в этой дыре, была хоть капля горячей воды, чтобы принимать ванну каждый день?
Робби съежился и отвернулся. Клер просто нарывалась на неприятности, в последнее время она все больше и больше цеплялась к старшей сестре. Керри почти не бывала дома — тренировалась, чтобы принять участие в соревнованиях округа, — иначе она бы давно уже вцепилась Клер в горло.
Робби молча посмотрел на Клер, когда та бросила ему пришедший по почте конверт с чеком.
— Вот, наконец-то пришли деньги… Уж сегодня-то у нас будет что-нибудь повкуснее тостов с этими вонючими помидорами?
Отвернувшись от брата, она взяла со стойки один из последних стаканов, проглотила молоко. И гордо вышла из кухни, не попрощавшись ни с кем.
