Она прикусила нижнюю губу. Себастьян мгновенно вспомнил, как эти губы целовали его тело. Воспоминание было таким ярким, что его бросило в жар.
Он смахнул капельку пота со лба. Его кольнуло раздражение, острое, как ее шпильки.
— Нам необходимо разработать правила дальнейшего общения. Надеюсь, ты доверишь мне это сделать. Допустим, мы не говорим друг другу ни слова, за исключением «здравствуй» и «прощай». Но как быть с прогулками собак? Они привыкли бегать на пляже. Может, договоримся, в каком месте кто гуляет, чтобы не встречаться лишний раз?
Она еще судорожнее сжала свою папку, уставившись на кнопки лифта.
— Не втягивай меня в ссору, Себастьян. Не сегодня.
Что за черт?
Он никогда не устраивал сцен, не терпел ссор и конфликтов. Это она всегда любила выяснять отношения! А он сохранял спокойствие, по крайней мере внешне. Что с ней такое приключилось, что она обвиняет его в ссоре? Или это с ним что-то не так?
— Тебя что-то не устроило в договоренности? Ты недовольна действиями юристов?
Он услышал сухой смешок Марианны — как печальный отзвук ее безудержного веселого смеха.
— Никто не выиграл, Себастьян. Победителей нет. Ведь ты всегда так говорил о бракоразводных процессах?
Она его задела за живое. Себастьян оперся рукой на стенку над ее головой. Он понимал, что морально давит на нее, принуждает к ответу. Но что делать, ведь на то, чтоб договориться, у них остался всего один этаж.
— Чего ты хочешь, Марианна?
Она наконец подняла на него взгляд. Выражение этих темных, загадочных, печальных глаз поразило его. Он ждал чего угодно, но этого!.. Особенно после того, как уже полгода они спали врозь. В ее взгляде он прочитал то, что делало его безоружным перед этой женщиной и чему он не мог и не хотел сопротивляться. Глаза Марианны горели страстным желанием. Она хотела его.
Ее брак заканчивался там же, где и начался — на заднем сиденье автомобиля. Марианна сбежала с Себастьяном, когда им было по восемнадцать. Они даже не добрались тогда до отеля. Страсть настигла их в пути, и они только и успели отъехать на обочину. А теперь, после заключительной встречи с юристами, нахлынувшие чувства и взбесившиеся гормоны нанесли ей неожиданный удар, и Марианна сдалась.
А все потому, что она поймала его несчастный взгляд, когда они подписывали соглашение о Бадди и Холли. Значит, под броней невозмутимости Себастьян страдает не меньше, чем она. Эта мысль задела ее. И заставила забыть о разуме!
Она опрометью вылетела из зала суда, чтобы не выкинуть какую-нибудь глупость. Ей хотелось наброситься на Себастьяна.
Теперь, в лифте, она это сделала. Они порядком извозили одежду о стенки лифта, прежде чем добрались до автомобиля. Себастьян торопливо выехал со стоянки, они нашли уединенное место в придорожных зарослях. Марианну сжигало желание, она обхватила плечи Себастьяна, и он опрокинул ее назад, на откинутое сиденье. С кустов свисали пряди испанского моха — как черные вуали на трагической свадьбе. Затемненные окна отгораживали их и от этого леса, и от всего мира.
Капли дождя ударили по крыше автомобиля, и страсть закипела, смывая всю память об их разводе, о непонимании, об отчужденности. Марианна вытянулась во всю длину сиденья. Да, в этом автомобиле Себастьяна — «бумере», как он называл «БМВ», было куда просторнее, чем в «мустанге», в котором он ездил подростком.
В тот раз они не забыли о возможных последствиях и даже позаботились о том, чтобы предохраниться. Себастьян обвил свой галстук вокруг ее шеи и притянул ее голову к себе. Марианна почувствовала его запах — такой знакомый аромат «Армани», который много лет витал в ванной, после того как Себастьян выходил оттуда. Сегодня последний раз она может вдохнуть его. И последний раз, когда она может после полугода воздержания погладить его по плечам, шее, спине, бедрам…
— Марианна, если ты не хочешь этого, скажи прямо сейчас.
Прядь его волос упала на бровь, он смотрел на нее с отчаянием и мольбой, он, кого вся Южная Каролина считала одним из самых бесстрастных и жестких адвокатов.
— Пожалуйста, Себастьян, только не говори ничего…
Разговор лишь привел бы их к ссоре. Из-за бесконечных часов, проведенных им в офисе. Из-за ее взрывного характера, такого же непредсказуемого, как и ее дизайнерские проекты. Из-за того, что у них нет ничего общего, кроме непреодолимой физической тяги друг к другу. И их не родившихся детей.
Над ними гремел гром. Гроза разыгралась. Себастьян взял ее лицо в ладони. В его серо-голубых глазах отражались вспышки молнии.
— Ты должна сказать это, мне надо услышать ответ. Я хочу тебя, и мне надо знать, что ты тоже хочешь меня. Так же сильно, как и я.
Его голос клокотал, даже железная воля Себастьяна не могла справиться со страстью.
— Мы и так слишком часто не понимали друг друга, поэтому я не хочу ошибиться. Ответь.
— Не знаю, но день был такой ужасный, и сейчас я…
У нее не было сил произнести, что она хочет его. После всех вечеров, когда он был необходим ей, а его не было, и она сидела на балконе их семейного дома одна, глотая вино пополам с горькими слезами. Она не могла сейчас сказать: я хочу тебя. Она слишком часто оставалась одна.
— Давай не будем болтать, Себастьян. Нашим языкам есть чем заняться вместо разговоров.
Он обнял ее.
— Хорошо, закончим беседу, но сначала я скажу, что ты самая соблазнительная, самая горячая, самая желанная…
Его ресницы щекотали ей кожу, когда он склонился к завитку на ее шее. Он виртуозно умел управлять ее телом, он знал все потайные зоны, чувствительные местечки, чтобы одним движением бросить ее в дрожь, заставить трепетать и просить: «Еще!»
— Если б ты знала, как меня заводят эти каблуки! Ну, кому еще придет в голову надеть ярко-желтые туфли!
Его широкая теплая ладонь проникла под ее юбку и двинулась к краю трусиков. Ей казалось, что под его прикосновением кожа горит, и когда он добрался до самой середины, она содрогнулась. Ее голова откинулась, и она почти не сознавала, что с ее губ сорвался ответ на его вопрос:
— Мне… Я ношу… И они лимонного цвета!
Если бы грандиозный секс и солидный счет в банке были единственными условиями счастливого брака, они бы точно дожили до золотой годовщины свадьбы.
Она отыскала пуговицы на его пиджаке с монограммой и принялась расстегивать, раскрывать, пробираться, пока ее пальцы не почувствовали теплую кожу его груди.
Его мускулы напряглись в ответ на ее прикосновение — как будто она забралась в заповедный лес, который замер в ожидании бури.
Она целовала, сжимала, гладила все, до чего дотягивалась, она блуждала по его телу, а руки Себастьяна скользнули по ее волосам и нежно обхватили шею.
Его сотовый зазвонил. Себастьян отстегнул его, отключил и нетерпеливо бросил на пол. С его телефоном давно так не обращались.
