Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 87
Прекрасный.
Там, куда падают капельки, век за веком растут фантастические цветы, злобные драконы, свадебные торты, колонны, обвитые плющом. Красота эта не предназначена для чьих-то глаз. Точно собака на сене, природа не позволяет ни единому живому существу любоваться той величественной, грозной красотой, которую кропотливо создает многие тысячи лет.
Кап. Кап.
Каждая капелька добавляет свой штрих, свой мазок. Каким бы совершенным ни было творение, работа продолжается. Бесконечной чередой падают крохотные «скульпторы» с потолка. Долгий путь проделывает вода сквозь сотни слоев горных пород, какие-то капли просачиваются медленнее, какие-то быстрее, но финал путешествия у всех одинаков: разлететься в пыль и стать частью подземного озера, чтобы потом вернуться однажды наверх, в атмосферу. И цикл этот не нарушается миллионы лет.
Внезапно в очередной капле, висящей на кончике гигантской каменной сосульки-сталактита, отражается луч света. Это длится всего лишь мгновение, потом крохотная призма падает вниз. Вот на место сестры-близняшки сползает новая капля, и она тоже ловит слабый лучик. Свет, чуждый этому миру так же, как тепло или жизнь, все же нашел лазейку. Он трепещет, он дрожит, точно сам осознает, насколько неуместен здесь, в царстве тьмы. Но не гаснет.
Из крохотной щелочки, пересекающей каменную глыбу, берет начало мерцающее сияние. Не ветер и не вода проделали отверстие в стене, проложив путь из одного мира в другой, а руки. Человеческие руки. То ли в порыве отчаяния, то ли в припадке безумия кто-то пробивался через каменную перегородку, долбил, сверлил, крошил неподатливый камень. Страшно представить, сколько труда положили неизвестные каменотесы, вгрызаясь в гранитный монолит. Но, что удивительнее всего, в тот момент, когда до цели оставались считаные сантиметры, работа была брошена.
И лишь цепочка следов, отпечатавшихся на сырой глине, напоминает о том, что когда-то тут побывали люди.
* * *
Человек открывал глаза. Закрывал. Открывал опять.
Ничего не менялось. Беспросветный мрак царил как снаружи, так и внутри.
Человек не имел понятия о том, что такое тьма и свет, запад и восток, вода и пища. Он ничего не понимал и не осознавал. Он трясся и ежился от пробиравшего до костей мороза, но не мог назвать это «холодом».
Уши человека не улавливали никаких звуков, кроме стука собственного сердца, но он не знал, что это – «тишина». Слова словно вылетели из памяти человека. Понятия, которыми так легко пользоваться, познавая окружающий мир, исчезли, улетучились, оставив после себя лишь давящую, гнетущую пустоту. Слух, осязание, обоняние и прочие чувства оказались бессильны и бесполезны. Они могли многое сообщить своему владельцу о том, что окружало его, но человек не слышал сам себя. И ничего не предпринимал.
Мозг его напоминал растерявшегося командира, не способного больше руководить вверенными ему людьми. Могучие мускулы, точно верные солдаты, терпеливо ожидали указаний; глядели с надеждой на того, кто всегда направлял их и удерживал от ошибок.
Так шли минуты. Тело человека мерзло все сильнее. Смертельный холод сковывал его члены, медленно, но верно подбирался к сердцу. Еще немного – и жизнь этого существа, то ли умиравшего, то ли рождавшегося заново, оборвалась бы окончательно.
Вдруг руки и ноги человека зашевелились. Согнулись локти, потом колени. И вот уже, с трудом приподнявшись и встав на четвереньки, он пополз вперед. Сквозь темноту. Прочь от того места, где очнулся.
Помертвевший разум не управлял телом, но оно двигалось. Двигалось… Само.
Каждый рывок давался с огромным трудом, как будто кто-то заковал тело человека в рыцарские доспехи или обвешал тяжелыми грузами. Затекшие, окоченевшие мускулы едва слушались. Но и остановиться он не мог. Кто-то тащил человека за собой. Гнал, понукал, не давал остановиться и повторял снова и снова: «Вперед! Остановишься – умрешь».
Приказ этот не слышали уши, но зато ощущала каждая клеточка тела, борющегося с ледяным дыханием смерти.
Точно младший офицер, который, нарушая все правила и уставы, отстраняет запаниковавшего командира и спасает армию от гибели, инстинкт самосохранения спас человека; подхватил и снова поднял почти упавшее на землю знамя. Собрал, построил и поднял в атаку поникшее войско…
– Вперед! Вперед! – подгонял его суровый проводник.
Мечущийся во мраке человек уже понимал, что такое темнота, холод и сырость. Теперь он мог найти слова, чтобы описать то, что ощущал.
Но все, что касалось лично его, скрывала завеса тьмы, рассеять которую не удавалось. Мысль его словно замирала на краю бездонной пропасти. В нерешительности топталась она на границе изведанной земли, то вроде бы собираясь с духом для рывка вперед, то снова отступая.
Слезы начали наворачиваться на глаза человека, но в последний момент он все же сумел взять себя в руки. Он высморкался, вытер грубой, жесткой перчаткой лицо.
– Хватит плакать. Будь мужиком! – обругал себя человек и тут же застыл с приоткрытым ртом.
Больше всего угнетал человека тот факт, что он не знал, как к себе обращаться. И вот показалось на миг, что имя вот-вот вспомнится. Напрасно. Память была уничтожена, часть мозга будто бы выжгли или вырезали. Надежда, что ускользнувшее имя удастся ухватить за хвост, быстро погасла. Но осталась уверенность: еще два, три шага – и настоящее имя вспомнится.
– Будь мужиком. Бу-м… Звучит, черт побери. Звучит! – радостно улыбаясь, он повторил еще несколько раз, меняя интонацию: – Бум! Бу-ум! Бум жить…
Попытка встать в полный рост не удалась.
Силы не успели восстановиться, да и ноги разгибались с огромным трудом. Зато, подняв руку, Бум нащупал нечто, что он условно назвал «потолком». Измерить расстояние от одной стены до другой тоже не составило труда. Заодно он выяснил, что стены ближе к верху смыкаются. А еще через пять минут Бум уже примерно понял, где очутился.
– Это же… Же… Железная дорога. Кажется, так называется, – прошептал Бум. – Что еще это м-может быть… Вот и рельсы. Но дорога к-куда? И отк-куда? И почему тут т-так темно? И х-холодно?
Вопросы снова кинулись на него со всех сторон, точно стая хищных чудовищ. Но терять время на поиск ответов Бум не стал. Помотав головой, чтобы прогнать назойливые вопросы, он двинулся дальше.
– Потом разберемся, сейчас не время. Вперед, вперед…
И очень скоро старания его были вознаграждены.
Бум почувствовал, что дышать стало намного легче. К тому же он ощущал движение воздуха. Не оставалось сомнений: где-то впереди один туннель соединяется с другим.
* * *
Страшно. Холодно. Темнота раздражает и пугает.
Она такая густая и плотная. Я словно пробираюсь через бесконечный ряд опущенных темных занавесов. И вот уже я в самом деле ощущаю на лице легкие, воздушные прикосновения.
Или это не ткани, а пальцы?
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 87
