— Десять минут, — напомнил охранник.
Пират подошел к стене из толстого небьющегося стекла и уселся на средний из трех стальных стульев, привинченных к полу, прямо напротив женщины. Кожа ее лица заворожила Пирата. Никто из здешних обитателей, будь то узники или стража, не мог похвастать такой мягкой, блестящей, пышущей здоровьем кожей. А глаза! Такие чистые белки, словно алебастр… Последнее слово он где-то недавно вычитал, но значение понял только сейчас.
Женщина подняла руку — маленькую изящную ручку с безупречным маникюром и золотым обручальным кольцом на пальце. Пират проводил этот жест взглядом преданного пса. В детстве у него был очень смышленый пес по кличке Снэппи, который умел выполнять даже беззвучные команды. Прошло некоторое время, прежде чем Пират, все еще погруженный в воспоминания о Снэппи, понял, чего от него хотят: чтобы он взял трубку.
Он повиновался. Она заговорила:
— Здравствуйте, мистер Дюпри.
Его настоящее имя. Когда к нему последний раз обращались по имени?
— Здравствуйте, — сказал он и, вспомнив о приличиях, добавил: — Мэм.
Она снова улыбнулась. Ее зубы — опять же алебастровые, маленькие произведения искусства, никогда, казалось, ничего не кусавшие, сверкающие даже сквозь пыльное, грязное стекло, — отвлекали его, и он едва не прослушал ее слова.
— Можете называть меня просто Сюзанна. Сюзанна Аптон.
— Сюзанна Аптон?
Она произнесла и имя, и фамилию по буквам.
— Я работаю адвокатом.
— Да? — отозвался Пират. — Вас прислал мистер Роллинз?
— Мистер Роллинз? — переспросила она.
— Это мой адвокат. Тот, что защищал меня в суде.
Сюзанна Аптон нахмурилась. Применительно к ней это означало, что на ее лобике прорезалась одна крохотная складочка, омолодившая ее еще на пару лет.
— Насколько я помню… — начала Сюзанна, открывая кожаный портфель и вынимая лист из папки с его полным именем, написанным красными буквами: Элвин Мэк Дюпри. — Да, — продолжила она, — мистер Роллинз скончался.
— Умер?
Сюзанна кивнула.
— Неполных десять лет назад.
В этот момент Пират испытал странное ощущение, время от времени посещавшее его и раньше: он будто бы щурился правой глазницей, теперь уже пустой, словно пытался разглядеть что-то, настроить резкость.
— От чего? — спросил он.
— Прошу прощения?
— Мистер Роллинз. От чего он умер?
— Тут не указано.
Пират попробовал представить мистера Роллинза, прикинуть, сколько лет ему тогда было. Волосы у него были с проседью, но это еще не значит, что…
— Впрочем, мой визит никак не связан с мистером Роллинзом, — продолжала Сюзанна. — Вы знакомы с проектом «Справедливость», мистер Дюпри?
Пускай Пират и не мог вспомнить лица мистера Роллинза, зато его дыхание в зале суда запомнилось ему отчетливо — облачка перегара, очертания которых, казалось, можно было различить невооруженным глазом. Не выпивка ли его погубила? Пират уже собирался задать этот вопрос, когда Сюзанна заговорила вновь.
— Мистер Дюпри?… Вы знаете, что такое проект «Справедливость»?
Он покачал головой, хотя, кажется, слышал о группе с таким названием. Пират когда-то играл на гитаре, они с ребятами перепевали кантри-хиты в барах, а однажды — дело было в клубе «Красный петух» — даже аккомпанировали певцу, которому прочили славу нового Делберта МакКлинтона.[1]Аккорды в песне «Твоя опять взяла»[2]были следующие: Е, В7, Е, А.
— Наша организация — это группа адвокатов, работающих на некоммерческой основе. Нашей задачей является освобождение невиновных.
— Тут невиновных нет, — буркнул Пират.
— Но вы, мистер Дюпри, — растерянно заморгала Сюзанна, — вы же находитесь здесь.
— Угу.
Она некоторое время изучала его взглядом, после чего, зажав трубку между плечом и подбородком, принялась перелистывать папку с его фамилией на обложке. Весьма пухлую папку.
— Денег у меня нет, — сказал Пират.
— Денег?…
— На адвокатов.
— Денег не потребуется, — сказала Сюзанна. — Нашу деятельность финансируют частные лица. Они возьмут на себя все расходы, связанные с вашим делом.
— С моим делом?
— В этом и заключается цель моего визита, — произнесла Сюзанна. — В деле возникли некоторые изменения, просто поразительные изменения… Это, как ни странно, связано с Бернардином.
— С Бернардином? — переспросил Пират. Он не знал ни одного человека по имени Бернардин.
— Так назвали ураган, мистер Дюпри. Тот, что прошел в сентябре.
— Ах да. — Пират попытался вспомнить подробности. Бернардин пронесся над тюрьмой ночью — милях в ста от моря, если не больше, — и Пират ничего не услышал.
— Вы представляете себе масштаб нанесенного ущерба? — спросила Сюзанна.
— Ущерба?
— Да, в Бельвиле. Затоплена половина города, включая Нижний город и весь деловой район.
— Да? И Принцесс-стрит тоже?
— Думаю, да. А почему вы спрашиваете?
— Я когда-то работал на Принцесс-стрит, — сказал Пират. Работал он вышибалой в клубе «Розовая страсть». Отличная была работенка, лучше не придумаешь. Во-первых, девочки всегда оставляли ему щедрые чаевые — не меньше двадцати долларов; а во-вторых — и это даже важнее, — ему приятно было их защищать. В те времена Пират был парнем злобным, свирепым. Физическая сила в нем сохранилась, а вот злоба и свирепость бесследно улетучились.
— И кем же?
— Ну, работал — и все тут.
Сюзанна понимающе кивнула.
— Отвечаю на ваш вопрос: да, Принцесс-стрит тоже оказалась затоплена. Вся территория к югу от Мэриго в течение нескольких недель была покрыта шестифутовым слоем воды. Включая здание суда, главное управление полиции и государственные учреждения. Уборка все еще продолжается, но люди из ФЕМА[3]обнаружили нечто, имеющее, мягко скажем, непосредственное отношение к вашему делу. Когда именно это произошло, нам пока неизвестно.
«Имеющее непосредственное отношение»… Что это за выражение?
— Это связано с моей работой в «Розовой страсти»?
Сюзанна отрицательно мотнула головой.
