вполне справимся с троллем.
— Макс, ты видел, кто тебя по башке звезданул? — спросил Собакин, закидывая свой рюкзак в багажник.
— Нет, — ответил я и потер затылок. — Но шишак у меня будь здоров. Я думаю, кто-то из Лизуновых приложился.
— Угадал, — хохотнул Собакин. — Но кто именно, я не знаю. Они мне оба на одно лицо. Бегемоты. Можешь считать, что ты отомщен. Я ему в ухо дал.
— За это тебе большущее человеческое спасибо, — поблагодарил я Костю. — Всю ночь мучался вопросом, кто это меня треснул. Теперь придется и от себя им добавить. Сразу двоим, если ты их не различаешь. Кстати, видели, Вильсону опять не повезло.
— Ахах… — рассмеялся Нарышкин.
— Доброе утро, господа, — услышали мы строгий голос школьного мастера-смотрителя, который вдруг вырос рядом с внедорожником будто из ниоткуда. — У меня есть распоряжение от Ивана Федоровича Орлова доставить вас троих к нему в кабинет. Прямо сейчас.
Егор Никитич при этом выглядел довольным, как удав, который загнал кроликов в безвыходную ловушку. Ну вот и нахохотались… Всегда знал, что смеяться с утра не очень хорошая примета.
Интересно, по какому поводу нас всех хочет видеть директор? Учитывая, что мы втроем участвовали в драке, которую только что весело обсуждали, то вполне может быть, что именно насчет этого сейчас и пойдет разговор.
Но если так, то почему только что укатил Шуйский с довольной рожей? Хотя этому засранцу частенько все сходит с рук, в отличие от меня. По крайней мере, на этот раз Орлов хочет видеть не только меня.
Некоторые ученики провожали нас заинтересованными взглядами, однако без особого энтузиазма. Да, конечно, интересно было узнать куда это мы пошли в компании Егора Никитича, но сегодня были мысли и поважнее. Каникулы впереди, а новые сплетни можно будет и потом узнать.
Главный корпус встретил нас тишиной и эхом от наших шагов, которое гуляло по пустым коридорам. На моей памяти так рано к Орлову меня еще не приводили, это был новый рекорд. Я посмотрел на свой правый кулак, на котором предательски была содрана кожа с некоторых костяшек. Прямое вещественное доказательство…
— Гагарина там замерзнет, пока нас дождется, — прошептал Собакин, когда Борисов вырвался чуть вперед.
— Надо было не опаздывать, — справедливо возразил Лешка. — Так в машине сидела бы.
Надо же, Ники Львовны сегодня в приемной не было. Как-то непривычно. Я думал, она здесь круглосуточно сидит. Дожидается, когда меня наконец выгонят из школы.
Борисов потоптался возле двери директорского кабинета, осторожно постучал в нее и заглянул внутрь:
— Иван Федорович, доставил всех троих. Разрешите впустить?
— Ду, пусть заходят, — услышали мы из-за двери голос Орлова.
Мастер-смотритель распахнул перед нами дверь пошире и отошел в сторону, освобождая проход. Так… Один приятный факт налицо, Гагариной мерзнуть возле Лешкиной машины не придется, она была в кабинете. Сидела на стуле, который обычно занимал я, когда меня вызывал Орлов.
Ольга была здесь не одна. На диване сидел Огибалов с опухшей губой и мрачной физиономией. Хорошенькая история… Что-то подсказывало мне, что мы здесь не из-за драки.
— Спасибо, Егор Никитич, можете идти, — сказал Иван Федорович. — Дальше мы разберемся сами.
Дверь за нами тихо закрылась и в кабинете наступила тишина. Орлов медленно обводил нас взглядом, будто думал с чего начать, а мы не сводили с него глаз.
— Присаживайтесь, господа, в ногах правды нет, — сказал он и провел рукой по кабинету. — Где кому удобно.
Удобнее всего было на диване, но там уже сидел Огибалов. Несмотря на то, что рядом с комфортом могли расположиться еще два человека, все предпочли выбрать для себя стулья. Благо их здесь хватало.
— Ну что же, господа, вам, наверное, интересно узнать, почему вы здесь оказались? — не стал тянуть кота за хвост директор. — Хотел бы я сказать, что вся компания в сборе, однако, некоторых ребят здесь явно не хватает.
Он взял со стола лист бумаги и начал читать:
— Рахманинов, Соловьев, Творогов и госпожа Урусова. Были бы они здесь, и список так называемого Змеиного Ордена можно было бы считать полным, не правда ли?
Я очень надеялся, что мне удалось выдержать этот удар. Если я и моргнул, то лишь одним глазом, и сделал это настолько быстро, что можно это не считать.
— Ну ничего страшного, я встречусь с ними чуть позже, — продолжил тем временем Орлов. — Я бы и вам дал поспать подольше, если бы не знал о том, что вы собираетесь покинуть «Китеж» в такую рань. Поэтому решил сделать для вашей компании исключение и даже сам встал пораньше ради такого дела.
Какого черта? Как он узнал об этом? Огибалов ему точно ничего не мог рассказать, даже если бы захотел. В тот момент, когда Собакин приступил к сути вопроса, этого придурка в конюшне уже не было. Я ему ничего не рассказывал, Лешка с Костей, я думаю, тоже… В таком случае, остается…
С большим трудом я сдержал себя, чтобы не посмотреть на Гагарину. В этот момент мне очень хотелось задать ей несколько вопросов и для начала спросить: каким образом Огибалов узнал о нашем разговоре? И если она рассказала ему об этом, то за каким чертом она это сделала?
— Я задам вам всем всего один вопрос — кто-нибудь хочет мне что-то сейчас сказать? — спросил Иван Федорович.
Лично я ничего не хотел сказать. Больше всего мне сейчас хотелось лишь одного — сделать так, чтобы Огибалов пожалел о том, что мы сейчас в этом кабинете.
Ну не урод? Вот значит каким образом он решил отомстить Собакину за то, что тот предпочел оставить в Ордене меня и не повелся на его провокацию. Самое главное, из-за чего это все? Неужели из-за Урусовой?
— Кто знает, Макс… Вполне может быть, что и Шуйский приложил к этому руку, после того как узнал, что есть возможность хорошо тебе досадить, — предположил Дориан. — А может статься так, что у этого мерзавца к княжне не только финансовый интерес, но и сердечный. В таком случае, это страшная взрывная смесь, мой мальчик. Ты уж мне поверь.
— Как бы его самого не порвало… — мысленно ответил я, всеми силами заставляя себя не смотреть по сторонам и не сводить глаз с Орлова.
— Ну если все молчат, тогда слово возьму я, — сказал директор. — Разумеется, начиная с этого дня все это безобразие я прекращаю. Если узнаю о чем-то подобном — исключу из школы несмотря ни на что. Это первое.
Иван Федорович хлопнул ладонью по бумаге со списком.
— Разумеется, родители всех указанных здесь учеников будут осведомлены о
