Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 85
Но зато Клод и смеется, и плачет, когда 29 сентября 1982 года, в Михайлов день, его жена разрешается от бремени. Выложенные кафелем стены, в которых он провел несколько минут, кажутся ему самым прекрасным в мире зрелищем.
В детской палате его внимание привлекает только одна девочка. Он прижимает ее к сердцу, совершенно не обращая внимания на плач другого младенца, который точно так же нуждается в ласке.
Клод сделал выбор. Он держит на руках вернувшуюся Наджат. Он уже знает, что будет любить этого ребенка так, как не любил никого на свете.
У него хранится прядь темных волос маленькой палестинки. Он уже и не помнит, как она у него оказалась, и предпочел бы от нее избавиться, но почему-то никак не получается.
Он так и не достал со дна сумки свой репортаж о конфликте в Ливане и ушел с работы.
В голове у него по-прежнему звучат автомобильные гудки, шум толпы, скрежет колес по рельсам, сливаясь в грохот танков, идущих прямо в ад. Он видит себя летящим над горами трупов, рукой он дотрагивается до замученных людей, возвращая их к жизни. Как бы ему хотелось…
Ему больше не хочется задыхаться в Париже, не хочется видеть вокруг себя тени, не хочется жить в условиях, над которыми он не властен. Все вокруг стало опасным.
Он ищет покоя, того покоя, который окружал его в детстве, ему нужен свежий ветер, под порывами которого стелются травы и гудят ветки деревьев, он хочет вспомнить, как свободно дышал отец до того, как его сразил силикоз.
Продав квартиру в Девятом округе, он покупает маленькую фламандскую ферму на севере страны, откуда он родом, и перебирается туда. Благодаря прошлым работам его банковские счета в полном порядке.
Свои репортажи и прядь волос он прячет в сарае на ферме. Выбросить их выше его сил.
Его жена Бландина без труда находит место медсестры в больнице в Аррасе. Вообще-то ей не очень нравится на севере, где нечем заняться, кроме работы. К тому же ферма находится в двухстах метрах от немецкого кладбища, где похоронено больше тридцати шести тысяч солдат, убитых во время Первой мировой. Окно одной из спален выходит на роскошный вяз, посаженный в 1918 году, а за ним тянутся бесконечные ряды темных крестов. Мрачное зрелище…
Вот так Клод изменил свою жизнь с той же легкостью, с какой журналист меняет тему своих статей. Просто перевернул страницу.
На этой спокойной и безмятежной земле кошмары постепенно рассеиваются. Клод, прежде никогда не считавший себя верующим, начинает читать Библию, молиться. Ему хорошо в кругу семьи, он чувствует себя счастливым.
И все же он знает, что после Ливана что-то в нем сломалось, его преследуют какие-то травмы. Исчезло сексуальное влечение, он было обратился к врачу, но потом резко прервал лечение. Бландина принимает это с трудом, но все же принимает. Она любит своего мужа.
Внешне все выглядит очень просто.
На самом деле все очень сложно.
Пролог 2
Прошли годы.
Сад. Уютный семейный домик. За высокими деревьями, окаймляющими квадратную лужайку, простирается кукурузное поле.
Кто-то наблюдает в бинокль за ребенком, играющим среди высокой травы в мяч. Красный мяч.
Мальчуган видит, что приехал отец, и бежит к нему:
— Папа, поиграем в футбол?
Александр запирает машину и нежно целует сына.
— Завтра. Сегодня папа много работал.
— Ты всегда говоришь «завтра»!
— На этот раз я тебе обещаю. Завтра, ладно?
Он гладит ребенка по голове и входит в дом, не закрыв за собой застекленную дверь.
Мальчик продолжает кидать свой красный мяч об стенку. Наблюдатель не сходит с места. Он ждет.
Позже в тот же вечер. Со вкусом обставленная комната на втором этаже. Окно в торцевой стене выходит на кукурузное поле.
На первом этаже в темноте притаился человек с биноклем. В одной руке он держит дубинку-электрошокер, в другой — шприц со снотворным. За его спиной — закрытая застекленная дверь.
Александр в спальне натягивает пижаму. На его правой щиколотке видна татуировка в виде головы волка.
Он забирается под одеяло, его жена Карина выходит из ванной, ложится и прижимается к нему. Она начинает ласкать его, он целует ее в губы и нежно отстраняет ее руку.
— Завтра, милая, сегодня мне надо отдохнуть. Подыхаю от усталости.
— Завтра, вечно завтра! А если бы никакого завтра не было?
— Мы бы этого не узнали.
— Чего — этого?
— Если бы завтра не было, мы бы этого не узнали.
Лампа гаснет.
На следующее утро.
Какой-то толчок, словно земля содрогнулась.
Карина с трудом открывает глаза. В горле пересохло, у нее такое ощущение, словно она проглотила мешок цемента. Голова кружится. Она вспоминает. Страшная боль в спине, невозможность пошевелиться. Потом — черная дыра.
Она начинает различать какие-то звуки.
— Ой! Мама! А как же мой футбол?
Карина встает, она чувствует, что нервы на пределе. Какой футбол?
Ее сын Тео смотрит на нее с упреком:
— Папа обещал пойти со мной. Его машина на улице. А где он сам, ты не знаешь?
1
Понедельник, 8 октября 2007 года. Через двадцать пять лет после резни в Сабре и Шатиле.
Лаборатория экспериментальной психологии, Национальный центр научных исследований, объединенная исследовательская группа 8768, Булонь-Бийянкур
— Тест закончен.
Алиса Дехане собирается выйти вместе с остальными, но психиатр преграждает ей путь:
— Нет, не туда. Они закончили, а вы нет. Остался последний тест, самый важный для нас.
Алиса чувствует себя неуверенно. Эта лаборатория, эти странные аппараты, люди в халатах…
— Хорошо, доктор. Вы останетесь со мной?
— Конечно.
Теперь ее окружают какие-то странные электронные приборы. Доктор Люк Грэхем предлагает ей сесть перед компьютером с огромным дисплеем. Алиса подчиняется, ее голубые глаза задерживаются на проводах, идущих от многочисленных датчиков. Она сжимает кожаные подлокотники. Блузка промокла от пота. Психиатр наносит гель на белую ленту с тремя датчиками — синим, черным и желтым. Он подносит ленту к ее левой щеке.
— Это устройство позволит мне измерить частоту напряжения ваших мышц. Его надо наклеить на грудь, и я смогу оценить работу сердца. Просуньте его между пуговицами блузки. Вот так… Спокойно…
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 85
