— Дел, как всегда, хватает, — сказала Дилара. — После лечу в Мексику. Кое-какие интересные направления распространения болезней во времена, предшествовавшие европейской колонизации.
— Звучит захватывающе. Ацтеки?
Дилара не ответила. Ее специальностью была биоархеология — изучение биологических остатков древних цивилизаций. Сэм, как биохимик, слегка интересовался этой областью, но сейчас он спрашивал не поэтому. Просто тянул время.
Наклонившись, она взяла его за руку и ободряюще ее сжала.
— Ну, давайте же, Сэм. О чем вы хотели поговорить? Вы ведь просили меня вернуться раньше не для того, чтобы побеседовать об археологии, правда?
Сэм нервно взглянул на окружавших людей, словно проверяя, не обращает ли кто-нибудь на них чересчур пристального внимания.
Кеннер проследила за его взглядом. Семья японцев улыбалась и смеялась, жуя гамбургеры. Сидевшая в одиночестве справа женщина в деловом костюме что-то печатала на ноутбуке, время от времени отправляя в рот кусочки салата. Несмотря на начало октября и давно закончившиеся каникулы, за столиком позади нее сидела группа подростков в одинаковых футболках, набирая эсэмэски на мобильных телефонах.
— Собственно, — сказал Сэм, — как раз об археологии я и хотел бы с тобой поговорить.
— В самом деле? Вы так волновались, когда звонили — никогда раньше вас таким не слышала.
— Потому что мне нужно сообщить тебе нечто весьма важное.
Дилара вдруг поняла, почему у него такой изможденный вид. Рак, та же болезнь, от которой умерла ее мать двадцать лет назад.
— Господи! Вы ведь не собираетесь умирать?
— Нет, что ты, дорогая. Я бы не стал тебя беспокоить. Никогда не чувствовал себя здоровее, если не считать легкого артрита.
Дилара облегченно вздохнула.
— Нет, — продолжал Сэм, — я звонил тебе, потому что ты единственная, кому я могу доверять. Мне нужен твой совет.
Женщина по соседству с Уотсоном взяла свою тарелку из-под салата и встала, собираясь уходить, но сумочка соскользнула с колен на пол, и она споткнулась, чуть не упав на Сэма, который ее удержал.
— Простите, — сказала женщина с легким славянским акцентом, поднимая сумочку. — Я такая неуклюжая.
— Рад, что вы не испачкались.
Нахмурившись, она взглянула на Сэма.
— О нет, я пролила соус вам на руку. Дайте вытру. — Достав из сумочки носовой платок, она развернула его и протерла предплечье Сэма. — Хорошо хоть, на вас не рубашка с длинным рукавом.
— Ничего страшного.
— Еще раз извините, — она улыбнулась и направилась к мусорному ящику.
— Вы, как всегда, галантны, Сэм, — сказала Дилара. — Так зачем вам нужен мой совет?
Тот еще раз огляделся по сторонам, сгибая и разгибая пальцы, словно разрабатывая их после судороги. Наконец, он снова посмотрел на девушку полным беспокойства взглядом и, поколебавшись, поспешно выпалил:
— Три дня назад я сделал у себя на работе удивительное открытие. Оно имеет прямое отношение к Хасаду.
Сердце Дилары подпрыгнуло в груди при упоминании имени отца. Она крепко стиснула колени, с трудом сдерживая знакомое волнение. С тех пор, как он пропал без вести, прошло три года, в течение которых она тратила любую свободную минуту на бесплодные попытки выяснить, что случилось. Насколько она знала, он никогда не бывал в фармацевтической компании, где работал Уотсон.
— Сэм, о чем вы? Вы выяснили у себя на работе, что случилось с моим отцом? Не понимаю.
— Я целый день не мог решить, рассказывать ли тебе об этом. В смысле — впутывать ли во всю эту историю. Хотел пойти в полицию, но у меня пока нет доказательств. Они могут мне не поверить, прежде чем окажется слишком поздно. Но мне нужен твой совет. Все начнется в следующую пятницу.
— Через восемь дней?
Сэм кивнул и потер лоб.
— Голова болит? — спросила Дилара. — Дать аспирин?
— Все в порядке. Дилара, то, что они замышляют, погубит миллионы, может быть, миллиарды.
— Погубит миллиарды? — с улыбкой переспросила она. Сэм явно ее дурачил. — Вы шутите.
Он серьезно покачал головой.
— Если бы.
Дилара внимательно взглянула на его лицо в поисках какого-либо намека на розыгрыш, но не увидела ничего, кроме крайней озабоченности. Улыбка исчезла — он наверняка говорил всерьез.
— Ладно, — медленно проговорила она. — Значит, вы не шутите. Но я совсем запуталась. Доказательства чего? Кто «они»? И какое это имеет отношение к моему отцу?
— Он нашел его, Дилара, — негромко сказал Сэм. — Он действительно его нашел.
Она тут же поняла, что имеет в виду Уотсон. Ноев ковчег, поиску которого отец посвятил всю жизнь. Кеннер недоверчиво покачала головой.
— Вы хотите сказать, настоящий корабль, который… — она не договорила. Лицо Уотсона побелело как мел. — Сэм, вы в самом деле хорошо себя чувствуете? Вы слегка побледнели.
Сэм схватился за грудь, и его лицо исказилось в мучительной гримасе. Он согнулся на стуле и упал на пол.
— Господи! — Дилара отшвырнула стул и бросилась к нему. Она помогла ему лечь на спину и крикнула подросткам с мобильными телефонами: — Вызовите 911!
После мгновенного замешательства один из них лихорадочно набрал номер.
— Дилара, уходи! — прохрипел Уотсон.
— Сэм, не разговаривайте! — сказала она, стараясь сохранять спокойствие. — У вас сердечный приступ.
— Не сердечный приступ… женщина, которая уронила сумочку… в носовом платке был контактный яд…
Яд? Похоже, он уже бредил.
— Сэм…
— Нет! — слабо выдохнул он. — Уходи… или они тебя тоже убьют. Они убили твоего отца.
Дилара потрясенно уставилась на него. Она всегда в глубине души боялась, что ее отца нет в живых, но никогда не оставляла надежды. Но теперь — Уотсон знал, что случилось с отцом! Вот почему вызвал сюда.
Она попыталась заговорить, но Сэм схватил ее за руку.
— Послушай меня! Тайлер Локке. «Гордиан Инжиниринг». Попроси его… помочь. Он знает… Коулмена, — Сэм с трудом сглатывал через каждые несколько слов. — Все началось… из-за исследований твоего отца. Ты должна… найти Ковчег.
Он начал бессвязно бормотать.
— Хейден… Проект… Оазис… Заря… Бытие…
— Сэм, пожалуйста…
Этого не должно было случиться. Не сейчас. Не тогда, когда она могла, наконец, получить ответ.
— Прости, Дилара…
— Кто «они», Сэм? — Видя, что Уотсон теряет сознание, Дилара схватила его за руки. — Кто убил моего отца?
Он пытался что-то сказать, но из его рта вырывалось лишь хриплое дыхание. Еще раз судорожно вздохнув, он застыл неподвижно.
