Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 77
И если такое творится в стратегической отрасли, что же делается в остальной промышленности? Народу морочат голову. Телевизор вещает: все хорошо, все отлично. То парад проведут — пролетят самолеты пятидесятилетней давности. То стариков провезут на грузовичках по площади, ветеранов минувшей войны, а в чем для них радость — на старых грузовиках кататься? То пройдут курсанты в форме Юдашкина. Почему ж не покрасоваться с павлиньим пером на голове? Вместо этой формы можно было бы закупить нормальную обувь для армии. Ведь что основное для пехоты? Это обувь, связь и оружие. В той же Осетии за две недели боевых действий у солдат вся обувь развалилась. Они себе обувь добывали на трофейных грузинских складах, захватывая натовские комплекты. Никому в голову не приходит обеспечить армию нормальной обувью. Все бесконечные выставки снаряжения, на которых появляются под телекамеры тучные генералы-тыловики, это одна показуха. Но где хорошая обувь для армии? Даже видя образцовые горные бригады, которые показывают по телевизору, человек, который разбирается в военном деле, тихо похохатывает. Все это отстает лет на двадцать от того, что есть на Западе.
Но речь, разумеется, не об обуви, а о том, что в военном отношении Россия совершенно безоружна. Сразу же после кризиса, в первую фазу подъема, начнется сырьевой передел мира. Цена и значение сырья резко вырастут. Это и руды, и углеводороды, и пресная вода. В оружии следующего поколения очень важны будут сплавы на основе рения, никеля, хрома, титана. Эти сплавы обеспечат два показателя оружия — скорость и точность. Скорость позволяет достичь результатов без применения ядерного оружия. При ускорениях в несколько махов, во время разгона, самолет нагревается до четырехсот градусов, двигатель — выше двух тысяч градусов на форсажном режиме. Еще один показатель — это вес. Нужно уменьшить вес, чтоб увеличить запас топлива и дальность действия. Воевать будут за источники энергии, за уран, за редкоземельные металлы. Учитывая, что в России сосредоточены огромные запасы этих ресурсов, надеяться на то, что «нас не тронут», абсурдно. Неизвестно, как это будет происходить: через прямое вторжение или через шантаж. Может быть, нам просто покажут оружие, перед которым мы бессильны, — и наши политики уступят сопернику часть отечественной территории или пустят его к месторождениям сырья.
Последний конфликт в Закавказье подвергся тщательному изучению во всем мире. Его проанализировали Китай, Америка, Турция, Иран. Специалисты по системам вооружения Израиля проанализировали и сказали: «Мы поняли, что у России нет армии». Там потирают руки: у русских нет армии и нет военной промышленности, если они воюют таким образом. Народ говорит: «Молодец Медведев, принял решение отразить агрессию Грузии и победил». Но ведь это пиррова победа. К войне не были готовы, никто ничего не знал. Где была агентурная разведка? Где был космос? Где обещанный Сергеем Ивановым ГЛОНАСС? Где военное руководство, планирующее операцию? Рассказывают, что один из замов начальника Генштаба во время событий находился в отпуске и, узнав о начале войны, обратился к шефу с просьбой не прерывать его отпуск, чтобы он мог продолжать свой отдых. За саму постановку вопроса нужно срывать погоны….
Сейчас существует колоссальная угроза суверенитету и территориальной целостности России, потому что мы голые. Что бы нам ни показывали — какую-нибудь костромскую ракетную дивизию, куда раз в полгода ездят оба президента. Мы грозим НАТО «Искандерами», а если их еще нет? Если они — макеты, опытные образцы, что тогда? Угроза поражения в будущей войне с каждым месяцем все реальней.
Есть головное оборонное предприятие, а есть смежники второго, третьего, пятого уровней. Скажем, если раньше на металлургическом заводе головному предприятию откатывали кольцо для двигателя за месяц, то теперь, в условиях кризиса, им нужно четыре месяца. У них уже нет непрерывного процесса, огромное количество печей остановлено, прокат остановлен. Им нужно купить руду первого передела, все это привезти, прокатать. Это целый цикл. И цикл создания любого оружия в условиях кризиса увеличился в разы. «Головник» создает изделие, но в этом изделии есть разные блоки, системы, подсистемы. Их изготовляют узкоспециализированные компании, у которых нет иных покупателей, кроме «головного». Они уже находятся в состоянии полураспада. Потому что количество агрегатов, которые у них покупают, столь мало, что они не способны существовать. Они умрут, а вместе с ними умрет и головное предприятие. Этот трагический процесс невидим для широкой общественности, потому что общественность созерцает на экране ракету, самолет, танк, а составные элементы изделия скрыты от его глаз.
Особенно смешно, когда на авиационных салонах показывают наших летчиков-асов, пускающих цветные дымы. «Штопор», «свечки», «бочки», «мертвые петли», «колокола». Все, что они показывают, никакого отношения не имеет ни к военной выучке, ни к воздушному бою. С самолета сдирается все, на нем нет оружия, дается микроскопический запас топлива, и начинается весь этот балаган в небе. Современная война не предполагает никакой акробатики. Этого аса-акробата обнаружат за несколько сотен километров. Все кнопки на западных самолетах устроены по принципу: «пустил — забыл». Его захватывают, пуск. И дальше об этом самолете никто не думает, он на сто процентов будет уничтожен, и уже занимаются другим его коллегой. Это в детских фильмах он делает противоракетный маневр и уходит. В боевых условиях никуда он не уйдет и будет сбит. Мы заметим врага за двести километров, а он нас за четыреста. Пускает ракету, отворачивает, и его больше никто никогда не найдет.
Масштаб производства определяет все: себестоимость изделия, скорость изготовления, технологическую компетенцию, возможность сфокусировать добавленную стоимость, которая позволит привлечь специализированных, компетентных людей, создать вокруг производства социальную среду. Если предприятие продает много двигателей, самолетов, управляемых бомб и ракет, оно может построить поликлинику, отремонтировать бассейн, профинансировать вуз. Если продает мало, то ничего не заработает и ничего не сможет сделать. Будет наблюдать, как все погружается в разруху. Создание крупномасштабного производства является сверхцелью всех правительств мира. Если сегодня американцы делают истребитель пятого поколения, они объявляют: «Мы покупаем для ВМФ и ВВС США 3000 самолетов, и еще 2000 купят наши сателлиты». Это позволяет фирме, которая выиграла тендер на производство, строить под него новые лаборатории, новые испытательные центры, новые полигоны, новые сборочные корпуса. Размещать заказы у субподрядчиков, которые тоже под этот гигантский заказ модернизируются, им дают кредиты, они выпускают акции. Рынку понятно, что фирма, выигравшая тендер, на тридцать лет обеспечена работой, стабильна, надежна, и акции ее будут расти. У нас же не только не объявляется масштаб производства для себя — у нас ничего не делается, чтобы привлечь какого-нибудь сильного партнера, чтобы мы вместе потащили этот заказ. Пресса пишет, что Индия будет участвовать в строительстве российского истребителя пятого поколения, но Индия не участвует — она не заплатила ни рупии, ни доллара. Пресса пишет: Индия будет участвовать в строительстве транспортного самолета, но за пять лет не выпустили даже ни одного комплекта чертежей. Идет профанирование всего, что только возможно. При этом никто ни за что не ответил. И нигде нет примера масштабного производства.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 77
