эмоций — есть лишь покой, — задумчиво повторил Нил первую строчку джедайского кодекса.
Мысленно, он проговорил и остальные четыре, не менее короткие и многозначительные. Они попахивали откровенным монашеством, чем-то сродни земному буддизму, как его знал Нил, но негатива и отторжения не вызывали. Как не вызывало их и джедайское кредо — защищать мир и спокойствие во всех уголках галактики, до которых дотянется влияние храма. Оно, влияние, было весьма велико — джедаи считались подотчетными Сенату Галактической Республики, государства, простирающегося до самых дальних краев галактики Небесная Река, но подотчетными очень и очень условно. Влиться в такую влиятельную группу, да ещё и занимающуюся благородным делом охраны порядка, казалось Нилу Коррину вполне удачным началом его жизненного пути.
Почувствовав, что более-менее восстановил душевную гармонию, подросток отодвинул в сторону прочие размышления, сменил пижаму на повседневную свободную одежду, накинул поверх нее привычный коричневый халат, и вышел из комнаты. Нилу следовало поторопиться, если он хотел успеть на завтрак.
* * *
Взяв у дроида-повара поднос с едой, Нил Коррин устроился за одним из свободных столиков — благо, тех в обширной столовой было много больше, чем детей, способных их занять, — и с сомнением уставился на свою пищу. Прямоугольная плошка с матово-белой киселеобразной жижей, стакан ярко-синей жидкости, и нечто оранжевое и пупырчатое, напомнившее подростку не то драконий фрукт, не то манго, пытающееся превратиться в дикобраза, вольготно расположились на его подносе. Как помнилось Нилу, жижа была пюре из корнеплодов трока, а синяя жидкость — энергетиком на растительной основе. Название «драконьего манго» не было известно подростку, но он прекрасно помнил, что эта штука съедобна, и даже вкусна. Задумчиво скривившись, он зачерпнул матово-белую субстанцию ложкой, и отправил в рот. Брови Нила приподнялись в лёгком удивлении — полное освежающей сладости, пюре напомнило ему фруктовый салат, измолотый в блендере до состояния жидкости. Отрешённо поглощая еду, он принялся лениво размышлять, избалуют ли его ежедневные сладкие завтраки, или быстро надоедят — как он помнил, меню в храме не отличалось разнообразием.
С этой мысли, раздумья подростка невольно перетекли на прочие вещи, что занимали его уже долгое время. Откуда взялись его странные сны, наполненные чужими воспоминаниями? Здоров ли он, или сходит с ума? Нужно ли пойти с этим к кому-нибудь более знающему и опытному, вроде одного из мастеров, и спросить совета, или лучше сохранить свою странность в секрете? Стоит ли поискать информацию о планете Земля в галанете и архивах храма? Наконец, кто он? Все ещё Нил Коррин, или тот безымянный старик, таскающий на носу примитивный усилитель зрения?
С последним вопросом больших сомнений не было — лавина чужих знаний и опыта не погребла под собой то немногое, чем являлся Нил, а, скорее, дополнила его. Он все ещё оставался прежним мальчишкой — бесшабашным, неглупым, чуть более авантюрным, чем сверстники, но, вместе с тем, сохраняющим спокойствие в большинстве ситуаций. Просто, в свете новых воспоминаний, знаний, и даже умений, слишком многое виделось по-другому.
С остальными же вопросами, сомнений было много больше, чем уверенности.
— Привет, — раздался совсем рядом звонкий детский голос. — Можно к тебе?
В своих раздумьях, Нил совершенно не заметил подошедшего мальчика. С любопытством осмотрев его дружелюбную физиономию — лимонно-желтую, с коротким ёжиком черных волос, торчащим поверх многочисленных острых рожек, — он приглашающе кивнул на один из стульев.
— Меня зовут… — попытался представиться гость.
— Сул Зот, забрак с Иридонии, младше меня на год с лишним, — скучным голосом перебил его Нил. — Я тебя помню — мы ходим вместе на «общегалактический», теорию Силы, и историю. Уже пару лет, как ходим. Чего это ты надумал знакомиться только сегодня?
— У тебя обычно взгляд такой… — юный забрак изобразил вытянутую и лупоглазую физиономию. — Странный, — он виновато улыбнулся. — Я думал, ты по дому скучаешь. Тебя ведь поздно забрали?
— В пять лет, — согласно кивнул человек.
— Плакал? — серьезно спросил Сул. — Это ничего — многие плачут. Некоторые — ночи напролет.
— Было дело, — легко согласился Нил. — С семьёй трудно расстаться. Но теперь, наша семья — храм джедаев. Верно, братик? — он весело подмигнул подростку. Тот удивлённо захлопал глазами.
— Ты это серьезно, насчёт брата? — растерянно спросил забрак.
— Нет, издеваюсь, — с предельно каменной физиономией ответил человек. К чести его собеседника, тот быстро понял, что к чему, и весело засмеялся.
— Ты забавный, — резюмировал он. — Хорошо, что ты, наконец, очнулся, — он кивнул сам себе, и безапелляционно добавил:
— Будем друзьями, — настала очередь Нила весело фыркать.
— Почему бы и нет, — с улыбкой ответил он.
— Сядь поближе ко мне на наших общих уроках, — предложил забрак. — Помогу, если что.
— Поможешь? — человек иронично прищурился. — Ну-ка, быстро, дату первого вторжения империи Закуул? Как этот самый «закуул» пишется — с одной «уск», или с двумя? Как изменилось прочтение кодекса со времён Старой Республики, и, соответственно, теория применения Силы?
— Ну, значит, ты мне поможешь, если что, — ответил Сул с безмятежной улыбкой. — Надо же, я и не думал, что ты успеваешь учителей слушать.
— Внешность обманчива, — с нарочито самодовольным видом заявил Нил. — Во мне прячется столько талантов, что ты и представить себе не можешь, малыш-юнглинг, — тот весело рассмеялся.
— Да, ты и правда забавный, — прохихикал он. — Ты доел? Первый урок — через пять минут. Давай я твой поднос отнесу, — он протянул руку за посудой Нила. Тот благодарно кивнул.
«Совершенномудрый не терзается сомнениями, и не тратит время на бесцельные умствования — он просто делает то, что правильно, — подумал он, провожая бойкого забрака взглядом. — В чем-то, этот ребенок намного мудрее меня. Я слишком мал… молод, для ненужных волнений. Мне нужно жить, и радоваться жизни.»
* * *
Нил Коррин увлеченно разглядывал нового учителя, Гирна Кванна. Этот пожилой бесалиск, чья добродушная физиономия слегка напоминала жабью, явно оставил активную службу в ордене не по своей воле — три из четырех его рук были заменены массивными, видавшими виды протезами. Впрочем, незаметно было, что механические руки доставляют немолодому джедаю сколько-то неудобства — он орудовал ими не менее привычно, чем последней живой рукой. К тому же, он ловко помогал себе ещё двумя механическими конечностями, устроившимися на плечах — длинными, гибкими, и с многопалыми манипуляторами на