кахамского крокодила, так и ждущая неосторожного путника. Но путник сегодня непростой, он сам не прочь разжиться куском крокодильей шкуры.
Сенхейского флота в заливе не видно – вообще никакого не видно. Прознали, верно, про штурм и увели корабли. Жаль. Взять здесь весь вражеский флот было бы славно, но они не дураки. Свой флот в заливе стал бы для защитников скорее обузой, чем поддержкой. По этой причине сама Неара, хоть и расположенная у моря, имела совсем немного кораблей, что военных, что торговых. Купцы прибывали сюда и так, да в таком количестве, что неарцы назначали за свои товары любую цену, какая взбредёт в голову, ну а для обороны им вполне хватало того, что на берегу.
Всё новые корабли втягивались в залив. С идущих впереди схефелских и латарийских судов ударили палубные стреломёты, лучники уже деловито готовили к бою оружие. Только добраться на расстояние выстрела, а там-то уж хиссцы покажут, кто лучшие стрелки Ойкомены. Наварх внимательно осмотрел берег. Вот они, орудия, снаряды летят отсюда – справа шесть, слева шесть, с десяток на горе, и это не считая мелких. Нужно накрыть стрелами обслугу, это их замедлит. В способности хисских лучников поразить цель с палубы несущегося на полном ходу судна Ликомах не сомневался ни на мгновение.
На берегу громко лязгнуло, где-то в небесной вышине зародился мерзкий, постепенно нарастающий свист. Звук приближался, становясь почти невыносимым, потом резко оборвался, и над линией союзных кораблей пронёсся треск ломаемого дерева и многоголосый вопль боли. Лучник, натягивающий тетиву в трёх шагах от Ликомаха, сложился вдвое, точно прибитый гигантской невидимой рукой. Густое месиво из крови пополам с мозгом окатило доспехи наварха. Невольно сглотнув, он оторопело уставился на толстый, целиком покрытый кровью бронзовый штырь, торчащий из палубы прямо у его ног.
Пневмоболы. Ликомах однажды видел такой в Пелии. Массивный куб из неарской бронзы на прочной опоре, похож на стреломёт, но в десятки раз губительнее. Жуткая машина, выплёвывающая сразу три десятка зазубренных бронзовых дротиков, для большей тяжести заполненных изнутри свинцом. Такой дротик, падая с высоты, насквозь прошибёт человека в полной железной броне. От него не защитит ни щит, ни доспех, а если металл каким-то чудом и устоит, сила удара такова, что переломит хребет быку. Хвала всем бессмертным, такое устройство и его содержание баснословно дороги. Страшно подумать, что было бы, имей все полисы и цари хотя бы по одной такой штуке, а здесь их не меньше дюжины.
К этому Ликомах тоже подготовился. На союзных кораблях деловито поднимали на борта заранее подготовленные мачтовые брусья, сооружая над палубой нечто вроде решетчатых навесов, а моряки размещались так, чтобы оказаться под защитой толстых брёвен. Защита не самая надёжная, но даже если половина дротиков воткнётся в навес, уже неплохо. Снова лязгнуло, и туча снарядов взмыла в воздух. Пронзительный свист, удар, бьются на палубах изувеченые люди, полощутся разодраные паруса. «Жеребцу», можно сказать, повезло: один дротик в навес, один в палубу, один расщепил пополам лопасть весла верхнего ряда. Могло быть и хуже. На идущей впереди «Летящей» убило кормчего и начисто снесло руль. Потерявший управление корабль резко дал правый крен и на полном ходу сошёлся бортами с латарийской триерой. От треска ломаемых вёсел зазвенело в ушах. Ликомахову кормчему Бриафу-одноглазому потребовалось всё его умение, чтобы отвернуть и не завязнуть в свалке.
Вскоре к пневмоболам присоединились обычные стреломёты и лучники с берега. Флот плыл, словно сквозь комариную тучу, временами разлетающуюся перед огромным огненно-оранжевым шмелём. Корабли передней линии представляли собой страшное зрелище ‒ опалённые, ободранные, утыканые стрелами. Многие уже потеряли ход либо пылали, охваченые жадным неарским пламенем, но флот шёл вперёд. Вражескому обстрелу отвечали палубные катапульты, лучники исправно накрывали стрелами прислугу неарских орудий. Ещё немного, и первые корабли гелегов ударят бортами в каменные причалы, а там посмотрим, так ли хороши неарцы в бою, как их машины.
За бросок копья до берега схефелские корабли начали перестроение, и Ликомах невольно залюбовался слаженностью их действий. Почти лишённые выдумки, гелеги всегда были не в ладах со стратегией, но когда требуется исполнить чей-то замысел, равных им не сыскать. Раз, и вёсла втягиваются внутрь. Два, и передовые корабли на полном ходу смыкают строй. Три, и стрекозиные паруса ползут наверх, а на носах, точно по волшебству, вырастают длинные осадные помосты-самбуки. Гелеги подходили к берегу тремя плавучими островами, по четыре корабля в каждом. Сейчас лестницы упадут на пирс, и на набережную хлынут воины в зелёном и красном – прямо на ощетинившуюся копьями неарскую фалангу, уже готовую встретить врага.
Что произошло дальше, не понял ни Ликомах, ни кто-либо ещё из моряков союзного флота. Cразу пять схефелских триер вдруг взмыли в воздух, точно подброшенные невидимой рукой, и рухнули на свои же корабли. «Острова» схефелцев развалились, превратившись в месиво из деревянных обломков и слепленных друг с другом корабельных корпусов. Вновь ударили неарские катапульты, в ответ полетели стрелы и камни. В воздух одновременно взмывало столько снарядов, что за ними скрывалось солнце. Два неарских орудия уже стояли разбитые. Удачно пущеный камень угодил в ящик с неарским огнём, и на берегу теперь тоже горело оранжевое пламя.
Тонкую кругловерхую башню посреди порта Ликомах приметил давно – она была единственной, с которой не летело ничего смертоносного. Смутное тревожное чувство посещало наварха всякий раз, когда таинственная башня попадалась ему на глаза. Он терпеть не мог непонятного, а зачем ставить наблюдательную башню в порту, когда берег и так ими утыкан, он не понимал. Когда на вершине тёмной башни что-то ярко блеснуло, внутри у Ликомаха похолодело от мерзкого предчувствия.
Первый корабль вспыхнул мгновенно. Пламя от носа до кормы охватило горделивую латарийскую триеру, уже почти обогнувшую завал из кораблей, воздух наполнился воплями сгорающих заживо моряков. Почти сразу вспыхнул второй корабль, за ним третий, четвёртый. Ярко сверкало солнце на башне, и по волнам скользил весёлый солнечный зайчик, оставляя за собой пылающие корабли. Огненная стена в одночасье отделила беспомощно сгрудившийся в заливе флот от уже близкого, и в то же время такого далёкого неарского берега.
В залив уже втянулись все суда, а Ликомах отчаянно размышлял, что делать. Идти на прорыв, прямиком на орудия, способные поджечь корабль или подбросить в воздух целую триеру? Отступать, подставив корму береговым орудиям и потеряв половину флота? Он подал было знак сигнальщику, но тут «Жеребца» сильно качнуло. Ликомах с трудом успел уцепиться за мачту, менее удачливые моряки попадали, где стояли.
По тёмной
