слышу.
* * *
Я лежал у себя в гостиничном номере и с грустью глядел в потолок. На душе было грустно и одиноко, сна не было ни в одном глазу. А между тем из-за стены доносился мощный храп моего недавнего собутыльника. Хотя можно ли было назвать Второго столпа столь звучным титулом, теперь оставалось лишь гадать, ведь от прошедшей попойки я не получил ничего, кроме головной боли. Пилюля всеобъемлющего яда снова дала о себе знать.
Всё произошло в точности так, как и предупреждал его аптекарь Шен-нунгу, в одно мгновение даже самый крепкий алкоголь перестал казаться таковым и ощущался им словно обычная, дурно пахнущая и горькая водичка. А ведь у меня были такие планы на этот вечер. Но к сожалению, все эти планы пошли псу под хвост после первой же чашки сливового вина.
Одним словом, попойка прошла совсем не так, как я задумывал. И даже более того, всё оказалось куда хуже, чем я мог представить. Мало того что мне весь вечер пришлось выслушивать пьяные россказни Второго столпа, так ещё и после этих самых россказней я был вынужден тащить его через весь Небесный кряж, обратно на постоялый двор.
Так что вымотался я знатно, а тут ещё и помимо доставучего храпа Второго столпа в приоткрытое окно стали доноситься какие-то подозрительные звуки: то ли шорох листвы стоящей рядом сливы, то ли брачные игры птиц, свивших себе неподалёку гнездо. Я уже даже собрался прикрыть окно, чтобы хотя бы эти странные звуки не мешали спать. Однако стоило мне только об этом подумать, как следом за шорохом раздался сначала подозрительный скрип, а затем и чей-то голос…
— Сестра, ты уверена, что он там?
— А где ему ещё быть? Ты ведь сама всё видела, они с мастером едва ноги волочили.
— Это да. Даже не ожидала, что люди могут так много выпить.
— Люди? Пф! Скорее мужчины! А что ты ещё ожидала от этих грязных животных.
— Хах, ну да что это я. А ОН точно спит?
— Точнее некуда, слышишь, как храпит?
— Тогда давай внутрь, только тихо.
— Тихо, громко какая разница? После всего выпитого его теперь даже городская стража не добудится.
— Твоя правда.
— Ну что, полезли?
— Полезли.
Голоса стихли. Зато скрип и шуршание стали слышны ещё отчётливее. Через несколько секунд на пол, освещённый лунным светом, упали две тонкие тени.
За всё это время я так и не издал ни единого звука. Прикрыв глаза, я продолжал всматриваться в незваных гостей, что решили посетить этой тёмной ночью мои покои.
А тем временем две хрупкие девушки в изумрудно-зелёных платьях ловко перелезли через подоконник и на цыпочках подобрались к моей кровати. В руках одной из девушек виднелась подозрительного вида бутыль.
— Ставь поближе к кровати.
— А это будет не слишком подозрительно, может, стоило взять вино подешевле? Вдруг он что-то заподозрит?
— Он? Заподозрит? Ты явно его переоцениваешь.
— Ну да, что-то я погорячилась. Он, наверное, и разбираться не станет, откуда у него бутыль сливового вина с самой горы Хуашань.
— Конечно, не станет. Он после вчерашнего и не вспомнит ничего. Как проснётся, первым делом выхлестнет всё подчистую.
— Надеюсь, снадобье, что мы добавили, его не убьёт.
— От этого ещё никто не умирал. Но опозорится он знатно. Да так, что весть о его позоре мигом разлетится по всему Муриму.
— Наша сестрёнка Дандан будет отомщена.
— Верно, а теперь ставь бутыль и пойдём. Нам ещё надо выспаться перед турниром…
Спустя пару минут, я снова остался один. О незваных гостях напоминал лишь запах жасмина, витающего по комнате, да бутылка дорого вина у края кровати.
* * *
— Брат Чень! Брат Чень! Пора вставать!
Услышав радостные вопли брата Минга, я нехотя приоткрыл один глаз.
Сквозь распахнутое окно прямо в лицо светило доставучее солнце. Оно ластилось ко мне, словно драная кошка к аллергику, и так и норовило «забиться» в нос. Не выдержав подобного издевательства, я приподнялся на локтях, отвернулся от этого долбанного окна и что есть сил чихнул.
— Брат Чень, я вхо…
Следующие слова брата Минга потонули в грохоте и треске.
Я же посмотрев на выкорчеванные корнями входную дверь, лишь тяжело вздохнул и поудобнее уселся на кровати.
— Брат Минг, ты там как?
— Хорошо, брат Чень, но будить тебя я больше, пожалуй, не буду.
Убедившись в том, что брат Минг цел, я свесил ноги с кровати, ещё раз посмотрел на ненавистное солнце, припомнил ночные события и нехотя начала одеваться.
Если уж мастер Шень послал за мной брата Минга, значит, все остальные уже собрались и готовы были выдвигаться. Так что и мне, как ещё одному участнику турнира, следовало поторопиться. И хотя переться на этот самый турнир у меня не было никакого желания, отказаться от этой чести я по понятным причинам не мог. Это там, на Земле, ослушавшись старших, я мог получить тумаков или в крайнем случае отправиться в детдом, здесь же за отказ следовать заветам секты меня тут же выпишут из Мудан и мигом определят в местные чушпаны. Так что выход у меня один: идти на центральную площадь Небесного кряжа и там под радостные выкрики толпы бить чужих детей. Ну прямо не жизнь — а мечта среднестатистического учителя средних классов.
С этими невесёлыми мыслями я ещё раз потянулся и приступил к утреннему туалету. На скорую руку почистил зубы расщеплённой на конце мятной палочкой. Закинул в рот несколько гроздей сухофруктов. Нацепил халат. И даже уже было собрался покинуть свой гостиничный номер, как вдруг взгляд сам собой зацепился за ту самую бутыль, стоящую у кровати.
Поначалу я хотел оставить её в комнате и разобраться с ней потом, но при взгляде на пустой проём вместо двери эта мысль уже не казалась мне столь разумной. Ведь теперь любой желающий, проходя мимо моей комнаты, мог отведать дорогущего хуашаньского вина и тем самым прибавить мне ещё целую кучу проблем. В конце концов, я ведь не знаю, чего там девчата из Эмэй намешали в эту бутыль? Вот траванётся ей какой-нибудь особо любопытный бедолага, а мне потом отвечай. Нет, оставлять её здесь нельзя.
Всё для себя решив, подхватил одной рукой бутыль дорогого вина и отправился вместе с ней на выход. Выкину где-нибудь по дороге.
* * *
Выкинуть по дороге не получилось. Стоило мне
