Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 48
Соседка оставила тяпку, развернулась к кролиководу.
— О чем это ты? — нахмурилась слегка обиженно.
— А о том, — довольно доложил Суворов, — что Федьку я первым делом проверил. Все кражи совершились в момент его отсутствия. Мухин в это время на работе был, продмаг в поселке караулил. У меня тут, — согнутым крючком указательного пальца Фельдмаршал постукал себя по блестящей лысине, — все даты преступлений записаны, — и прищурился довольно. — Никак не мог Мухин моих кролей спереть — загадка.
— Может эти… городские балуют? — заинтригованная сообщением о невиновности главного деревенского бедокура, предположила Матрена.
— Скажешь тоже, — самодовольно ухмыльнулся Карпыч. — У бабки-дачницы клюка следы на земле оставляет. Я проверил. Злоумышленник клюкой не пользовался, по тропочке аккуратненько прошел, никаких отпечатков не оставил.
— Может, этот — Черный?
Чтобы перечислить всех пришлых деревни Парамоново, Матрене Пантелеевне много времени не потребовалось. Забытая богом и районной администрацией деревенька в качестве летнего дачного проживания горожан интересовала мало: из десятка с лишним заколоченных строений только два дома были проданы под дачи. В одном проживала летом старуха Стечкина с внуками: Оленькой пяти лет и невероятно скучающим городским оболтусом Павликом одиннадцати лет, в другом — странноватый господин Павлов, в любую жару одетый в длиннополый черный сюртук, застегнутый чуть ли не на все пуговицы.
К Павлову иногда приезжали подозрительные молодые люди откровенно уголовной (по мнению деревни) наружности; к Стечкиным по выходным, в заполненных провизией автомобилях, прибывали мама и папа внуков.
Кролики и куры пропадали исключительно в будние дни.
— А оловянную миску у моего Полкана точно Мухин спер, — зачем-то проговорила Матрена.
— Ну, это может быть, — важно согласился Суворов. — По цветмету он у нас главный специалист. Но вот живность… живностью он не пробавляется… В продмаге жирует, просроченные йогурты ночами чавкает.
Матрена задумчиво пожевала губами — действительно, загадка. В деревне народу живет — по пальцам перечтешь, а подозревать некого.
— Так ты напишешь Наденьке? Пригласишь ее в гости? — просительно заглядывая в выцветшие Матренины глазки, заканючил сосед. — Свежий взгляд, следственные навыки… Человек тоже свой, что немаловажно.
— Иди ты в баню, Карпыч, — проговорила Пантелеевна и встала с лавочки. Не глядя больше на почтовика, покрутила поясницей, взяла тяпку и отправилась в огород.
— Смотри, не пожалей потом! — крикнул ей в спину сосед, отлично знавший, что спорить с вредной Матреной, упрашивать — бессмысленно. — Тут чертовщина какая-то творится, а ты меры принимать отказываешься!
Из грядок донеслось повторное упоминание о бане.
Часть первая Деревня Парамоново и ее живые обитатели
На единственной площади приснопамятного Красного Знамени, где встал на прикол пыльный рейсовый автобус, никаких такси с желто-черными шашечками, разумеется, не наблюдалось. Скорее всего, пять минут назад таксомоторы и были, но Надежда Прохоровна, долго дожидавшаяся пока из багажного подбрюшия автобуса достанут ее чемодан на колесиках — замешкалась. Немногие машины расхватали дачники, кого-то встретила родня, кто-то потопал до дома на своих двоих; на площади, окруженной зданиями поселкового совета, почты, магазина и отделения милиции, осталась загорать только столичная бабушка, три часа назад прибывшая в областной центр на московском поезде.
Хорошо, кстати сказать, прибывшая. В купе с кондиционером, на нижней полочке, с приличными попутчиками и крепким чаем под ванильные сушки.
Надежда Прохоровна покрутила головой, погоревала о том, что все хорошее обычно скоро заканчивается, прикинула вес чемодана, поделила его на собственные тягловые силы, умножила на жару и ухабы и решила, что вполне способна докатить его до Матрениного дома: всего-то два километра леса и поля. Взялась уже за длинную ручку…
К пятачку автобусной стоянки лихо подкатил обшарпанный жигуль баклажанного цвета.
Никаких международных знаков в виде шашечек ему не требовалось, из открытого настежь окошка торчала такая типичная, зазывно улыбающаяся таксистская физиономия под белой кепочкой, что Надежда Прохоровна уверенно покатила чемодан к автомобильному багажнику.
Шофер дернул под панельным щитком какую-то пумпочку, и багажник тут же обнаружил щель…
— Куда поедем? — оценивающе оглядывая вероятную клиентку, еще краше разулыбался частный извозчик. Бабулька ему, сразу видать, попалась не нищая — белое в сиреневых цветах платье из тонкой материи, кружевные носочки под белыми босоножками на удобном каблучке, футы-нуты светлая сумочка в тон, шляпка с полями, чемодан не поцарапан… Высший класс бабулька! Платочком батистовым обмахивается.
— Да недалече, — неожиданно низко пробасила бабушка и промокнула крупный ноздреватый нос платком. — Километра два, до Парамоново.
Таксист вмиг поскучнел:
— Через Синявку не поеду. Там мост гнилой, провалимся…
— А как же тогда? — расстроилась вероятная клиентка и обескураженно поглядела на готовый к транспортировке чемодан с уже задвинутой ручкой.
— Через бетонный завод надо, — уныло глядя на пустынную площадь, объявил таксист. Зевнул, почесал пузо под замызганной футболкой. — Круг в пятнадцать километров… Только вокруг озера к вашему Парамонову подъехать можно.
— Тогда поехали, — пожала плечами не нищая носатая дачница.
— Триста рублей.
Судя по тону и выражению плутоватых глаз, цену водила заломил несусветную! Даже покраснел слегка и отвернулся. Российская пенсионерка как-никак, не бабушка Рокфеллера.
Надежда Прохоровна мысленно хмыкнула — в Москве за такие деньги от метро до дома два квартала только и доедешь. Не то что круг в пятнадцать километров…
— Поехали, — сказала весело и сразу села на заднее сиденье «жигулей», позволяя таксисту проявить рвение за несусветные триста рублей, закинуть поклажу в багажник.
Повеселевший мужичок лихо перебросил чемодан через бортик, походя ударил по заднему колесу чумазым шлепанцем и довольный прыгнул за руль:
— С ветерком прокачу! Глазом не моргнете.
…В несусветную таксу, судя по всему, входила светская беседа с пассажиром: шофер болтал не умолкая, ругал местные власти, доведшие мост через Синявку до, в полном смысле, гибельного состояния, хвастался, что скоро в Красном Знамени построят агрокомплекс, газ уже ведут, дела пойдут… «Приедете в следующий раз, ахнете! Фонари как в столице, в парке качели на моторчике, лодочки… Датчане каких-то шибко эксклюзивных свиней обещали завезти…»
Надежда Прохоровна почти не вслушивалась в мешанину из ругательных и патриотических речей, смотрела по сторонам и — ностальгировала. Почти до слез.
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 48
