поклонение факту доходит до абсурда и по большому счету до отрицания собственных возможностей познания. Например, всем известно, что очень много важных событий в истории возникали в результате заговоров. Заговор по определению – это такая вещь, которая не оставляет после себя никаких следов: записок, писем, каких-то свидетельств и так далее. В лучшем случае остаются некие мемуары сторонних участников или признательные показания, которым не всегда до конца можно доверять. Самые успешные заговоры как раз те, после которых вообще никаких следов не оставалось. Известно, что и сейчас в государственной системе государственная бюрократия практикует такой образ действий: бумаге доверяются лишь какие-то второстепенные вещи, тогда как основные приказы и распоряжения о том, что, собственно, надо делать, а что должно быть написано в бумагах, как правило, отдаются устно либо вообще обходятся без каких бы то ни было бумаг.
Следовательно, историк, который будет иметь дело исключительно только с бумагами, должен догадываться о том, что стояло за какими-то бумагами, распоряжениями, за какой-то перепиской. О некоторых вещах он вообще не сможет догадаться, потому что никаких свидетельств не осталось. Но такого рода догадки не принимаются официальной исторической наукой. Эти «догадки» называются дискуссионными домыслами. Такое шельмование этих «догадок» блокирует дальнейшее исследование.
Дальше – больше. Представим себе такую ситуацию, когда в каком-нибудь далеком Средневековье некий монарх отдает распоряжение уничтожить какую-нибудь библиотеку с огромным количеством рукописей, которые по каким-то причинам ему неугодны (например, в этой библиотеке содержатся какие-то свидетельства о его недостаточно полноценной родословной или излагается история страны не так, как он хотел бы её видеть). Монарх уничтожает артефакты. Проходят столетия, тысячелетия, и о библиотеке никто не помнит. Современный историк, который будет говорить, что раз нет документов, то значит не о чем и говорить (на нет и суда нет), по сути дела является апологетом этого монарха, уничтожающего живую историю, уничтожающего исторические артефакты. Итак, парадокс: историк – любитель фактов, является апологетом исторического деятеля, уничтожающего факты. Поэтому стоит ли доходить до этого парадокса и абсурда в своём преклонении исключительно перед фактурой?
Даже учёные-естественники, на которых равняются (и совершенно напрасно равняются) учёные историки далеко не всегда делают свои открытия, опираясь на наблюдения и материальные свидетельства, а спокойно с помощью логики, математики, различных размышлений, сопоставлений фактов вычисляют ту или иную реальность. Приведём известный пример с планетой Нептун, про которую Д. Ф. Араго сказал крылатую фразу: «планета, открытая на кончике пера». Действительно, планету Нептун наблюдали в телескопы различные астрономы, но никто из них не считал её планетой, а рассматривали её как некую далёкую звезду. И только после того, как был открыт Уран в 1781 году астрономом У. Гершелем, другой астроном А. И. Лексель предположил, что на Уран воздействует притяжение неизвестного космического тела, орбита которого расположена ещё дальше от Солнца, чем орбита Урана. Другой астроном Алексис Бувар в 1821 году опубликовал прогнозы движения Урана, но в течение десяти лет выяснилось, что непосредственные данные наблюдений движения Урана всё больше расходятся с таблицами Бувара, что потребовало объяснения этого загадочного феномена. В конечном итоге У. Леверье и независимо от него Д. К. Адамс произвели расчеты, которые показывали, что должна всё-таки существовать некая заурановая планета. Более того, когда-то ещё Нострадамус в одном из своих предсказаний туманно намекал на точно такое же обстоятельство. Когда расчеты У. Леверье и Д. К. Адамса подтвердились, и Нептун в 1846 году был найден, то Леверье захотел, чтобы планету назвали в его честь, но этому воспротивилось научное сообщество за пределами Франции. Тогда директор Пулковской обсерватории Василий Струве предложил название «Нептун», которое и приняло всё международное сообщество. Так у нас появилась в Солнечной системе новая планета, которая была, что называется, первоначально «вычислена».
Этот пример, естественно, не единичный. Сплошь и рядом и в естественных науках, и в науках гуманитарных на основании различных странностей, парадоксов, трудно объяснимых феноменов создаются гипотезы, которые указывают направление поиска. И в этом нет ничего ненаучного. Напротив, такого рода гипотезами движется научный поиск.
В данной книге, которую мы предлагаем нашим читателям, использован тот же метод. Мы замечаем многочисленные странности, парадоксы, нелогичности, странные отклонения от здравого смысла в действиях тех или иных людей и пытаемся их объяснить, вычисляя те силы, которые остаются за кулисами сцены, за фактами, которые известны науке. Может статься, что мы вообще не найдем никаких фактов, которые за 250 лет могли быть уничтожены, причём намеренно, однако это не означает, что не существует сам «странный аттрактор», который приводит в движение всю совокупность фактов и действий, связанных с пугачёвским восстанием. Мы заранее отвергаем все возражения, связанные с тем, что наши гипотезы не подкреплены видимыми свидетельствами. Согласно логике таких приверженцев «фактов», например, у Пугачёва на лбу должно было быть выжжено клеймо, что «я турецкий шпион» или еще кто-то (в данном случае мы не утверждаем, что он был именно турецким шпионом), и только тогда, когда будет явлено такое неоспоримое свидетельство, наш твердолобый историк поверит, что так оно и было на самом деле.
Мы уже не говорим про то, что «факты» постоянно ещё и фальсифицируются, и на основании этих фальшивок можно городить какие угодно ложные и пропагандистские теории. Поэтому наше исследование максимально критично к фактам и максимально внимательно к всевозможным нелогичностям, загадкам, необъяснимым исчезновениям или появлениям тех или иных исторических лиц или событий.
В этой книге будет много саркастических замечаний и критики в адрес академической исторической науки, где-то справедливых, где-то нет. Но, в любом случае, труд огромного количества ученых очень ценен и без него ни эта, ни другие книги, если они вообще не являются псевдо-историей, не смогли состояться. Вообще не верно делить всех на академических историков и псевдо-историков, есть ещё огромный пласт историков-любителей, которые вносят огромный вклад в науку, как мы знаем это по другим отраслям знания. Мы тоже опираемся на работы ученых историков, где-то прямо цитируя их, где-то забывая это сделать и тем самым пренебрегаем академическими канонами ради популярности, но в любом случае, мы благодарны всем, кто внес свою лепту в нашу работу.
Биография Емельяна Пугачёва и важнейшие события «пугачёвщины»
В дальнейшем, на протяжении всей книги, читателю будут встречаться географические названия, имена и события, о которых лучше сверяться по нижеследующей таблице, дабы понимать ситуацию в общем контексте. Сама книга не построена по хронологическому принципу. О каких-то поздних событиях может идти речь в начале книги, на какие-то ранние события может быть ссылка в конце. Чтобы
