тоже. Любовь с первого взгляда существует, — шутливо добавила, и мы втроем рассмеялись.
Я даже про Виталину на минуту смогла забыть. Но вспомнила, услышав радостный крик Илюши:
— Мамочка!
Обернулась автоматически. С улыбкой. Сын зовёт.
Но улыбка растаяла, едва я увидела как Илья подбежал к Виталине и обнял её.
Холод обжег меня изнутри.
— Вы на одно лицо с ней, — прокомментировала Соня.
Я не ответила, не смогла.
— Ты не мама, — обиженно заявил Илья, отстранившись от Виталины, и слова сына все гости поддержали смехом.
— Это сестра твоей мамы, — сказал кто-то.
Илья нашел меня глазами, помчался ко мне. Виталина смотрела ему вслед с улыбкой, а Данил — с тревогой и будто бы с гневом.
Я поймала в объятия сына.
— Вот мама. Насёл, — довольно пролепетал Илюшка.
Обняла сына. Руки подрагивают. Заключила его лицо в обхват своих ладоней, разглядывая словно впервые.
— Я думал ты там, а ты здесь. Ну, мам, — Илья со смехом вырвался из моего захвата и я выпустила, выпрямилась и встретилась глазами с мужем.
Глава 2
— Ты мне изменял?
— Никогда, — уверенно ответил Данил.
— Врешь!
Он прижал к стене и губами коснулся шеи. По-хозяйски сдернул лямку платья, и начал целовать плечо.
Я поговорить хотела, а не близости.
Что он делает…
Нежно, неторопливо.
Мой муж.
Вчера был моим, а сегодня… Каких-то полчаса назад, пока я не услышала его разговор с моей сестрой.
Небо разбилось — так бывает. Надо мной все черное, хотя светлый день.
Он целует.
Я ждала, ждала его слов — и оттолкнула.
— Даша, — мрачно выдохнул Данил. Его ладони под платье забрались, крепко сжали бедра. Он поднял меня и заставил врезаться в кирпичную стену спиной.
Ногами машинально обвила его бедра, как раньше.
Там, за углом…
Наш участок, и весело кричат аниматоры. Смешно повизгивают дети. И тосты родителей звучат издалека, от плетеной беседки, где накрыт стол и готовится шашлык.
— Хватит! — рыкнула в рот мужу в попытке слезть с него.
Он не отпустил, лишь крепче сжал меня, сильнее вдавил спиной в кирпичную кладку. И выдохнул мне в шею:
— Никогда тебе не изменял. И не буду. Даш, никто не видит. Хочу тебя здесь. Пофиг на всех. Даша…
Его горячие пальцы заползли под кружево белья — и я взбрыкнула. Так сильно, что муж поморщился, отстранился на секунду.
Врёт, врёт, врёт!
— Выпусти! — ударила его по груди и спрыгнула с его бедер, каблуками стукнула по гравийной дорожке.
И мелкие камешки брызнули в разные стороны.
Это как мое сердце, на осколки разбитое, потоптали, и вот летит оно, во всех крошевом. А муж словно не понимает. Смотрит так, будто не орал на мою сестру в своем кабинете полчаса назад.
Их ребенок…
Он меня только что уверял, что не изменял и не будет.
Мне дурно.
— В чем дело? — Данил уперся ладонями в стену по обеим сторонам от моей головы. — Музыка играет. Нас не услышат.
— Зато я слышала, — отпихнула его руки и вырвалась из его объятий. Дрожащими пальцами поправила белье и одернула платье. — Виталина на днях прилетела в страну. Почему она так говорила с тобой? Про вашего общего ребенка?
— У меня и твоей сестры? — переспросил Данил. И засмеялся, чуть запрокинув голову. — Даша, у нас семейный праздник. Здесь все нетрезвые. Кто там что ляпнул…
— Ты и она были в кабинете, а я стояла за дверью с сервизом, — в упор на него смотрю. — Я все слышала.
— Что ты слышала? — Данил чуть склонил голову набок, всем своим видом показывая, что он честный, настоящий, самый лучший в мире муж. — Дословно повтори?
— Мама!
От этого слова вздрогнула.
Это наш сын кричит, ищет меня.
— Мама! — и снова, какое приятное слово, оно на мою душу ложится сладко, греет меня.
— Мама! — закричал Илюша, когда мы с Даней впервые пришли в детский дом.
Этот малыш бросился ко мне, в колени уткнулся и заплакал. А я поняла — к черту сомнения, страх, неуверенность, которые меня терзали до этого.
Мы заберем Илюшу. Ведь он вцепился в меня и не отпускал.
— Папа и мама где-то спрятались, Илья, ищи! — раздался смех.
Музыка и голоса, и крик моего ребенка.
— Потом, — оттолкнула мужа, который начал оттеснять меня обратно к стене, опять задрал платье, взглядом в меня уперся — черным, нечитаемым.
— Не смей трогать!
Вырвалась и встряхнулась, одернула одежду и вышла из-за угла.
По сочной зелёной лужайке носятся дети, их догоняет белый и пушистый пёс. Они визжат, но скачут к нему, зовут и отталкивают. Знаю — не укусит, моей подруге бывший муж подарил щенка — ласкового добряка.
Темнеет…
Сколько же мы с Данилом проторчали там, за углом.
Горячее дыхание, губы, что скользят по шее, руки, что нагло лезут под одежду — это мой муж.
Был моим.
Пора рассчитаться с аниматорами, мы договаривались до десяти — но лучше отпустить их пораньше, от нас доберутся до города не скоро…
— Мамочка! — Илюша кинулся ко мне.
— Что, мой сладкий? — подхватила его на руки.
— Взрослые зовут. Я тебя искал. Нас выгнали играть, хотят сидеть за столом. И тебя зовут, и папу.
— Папа идет, — с Илюшей на руках, не оборачиваясь, по тропинке двинулась к плетеной веранде.
Иду и его запах вдыхаю — детский, сладкий. У меня есть сын. Маленький мальчик, который не может без меня. Это главное.
А Данил и Виталина…
Не ошибка, я не глухая. Но муж не признался, он хотел меня взять там, у стены.
О чем он думал? Почему не сказал правду? Хотел отвлечь с помощью заигрываний?
Оглянулась — Данил там. Стоит и ждёт, когда я вернусь.
— Илюш, я за стол, — поставила сына в траву и махнула рукой на аниматоров. — Они здесь ещё полчаса, и уедут. Точно не хочешь поиграть?
Сын тут же бросился к Шреку и Фионе — героям его любимого мультика.
Я шагнула на веранду.
— Ты где пропадаешь? — обняла меня за плечи Соня и потянула к плетёной лавочке. — Я тебе шашлык положила, он уже остыл.
— Сонь, — отмахнулась. — Не хочу.
— Ты в порядке? — она волнуется.
А я глазами шарю по веранде и выискиваю свою копию, свою близняшку.
Нет ее здесь.
Она никогда не интересовалась семейными посиделками.
— Летом мы тут, с вами побудем, — вещают родители, стоя, с поднятыми бокалами. — А в конце июля у нас поход в горы.
— А август? — спросила вяло, чтобы беседу поддержать. — Опять нас бросите?
— Доча, ты бы видела этот снег, эти вершины, — с
