в новинку, но у меня так и не получалось забыть Арсения.
Когда я видела его, моё сердце заходилось от счастья. Я втайне мечтала, что когда-нибудь Вика бросит его ради другого, более богатого и красивого. Но мои наивные грёзы не сбылись. И вот сегодня Арсений и Вика стали мужем и женой.
Как дальше жить? Как забыть Арсения раз и навсегда?
Я брела по улицам Омска, рассматривая отреставрированные дома, некоторым из которых уже более двухсот лет. Подсветка придавала историческим зданиям ещё большую таинственность и привлекательность. Я удалилась от сквера и брела по небольшим улочкам. Здесь всегда тихо, даже днём, а сейчас тем более.
Когда-то тут стояла Омская крепость; сегодня от неё осталось несколько зданий да каменные ворота, которые являются визитной карточкой города. Я не заметила, как прошла музейный комплекс крепости и очутилась возле Тобольских ворот. Мне осталось пройти через них и выйти на набережную.
Широкие ворота больше напоминали невысокий дом, сквозь который виднелся арочный тёмный проход. Чернота внутри арки пугала, почему-то свет там не горел. Может, обойти ворота? И я вспомнила, что именно Тобольские единственные из четырёх ворот являются архитектурным памятником, так как не были новоделом. Жители говорят, что если пройти сквозь них и загадать желание, то оно непременно сбудется.
Была не была! И я шагнула под арку. Каблуки звонко стучали в темноте, я неспешно шла к выходу, в котором виднелись огни набережной. Остановившись, я прикрыла глаза, сжала кулачки и, чуть шевеля губами, попросила Высшие силы:
— Прошу, пожалуйста, помогите мне больше никогда не видеть Арсения и забыть его. Я хочу встретить своего мужчину, предназначенного мне судьбой: доброго, умного, хорошо воспитанного, который будет любить меня и хранить мне верность до конца дней своих.
Не знаю, почему я добавила пункт о верности, наверное, подсознательно помнила о родителях, которые развелись, когда мне было двенадцать лет. Папа ушёл к другой женщине. С тех пор он не особо стремился принимать участие в моей жизни.
Вздохнув, я открыла глаза и шагнула к выходу. Осталось пройти пару метров. Вдруг меня ослепила яркая вспышка, разрывая сознание болью, а потом накрыла темнота.
Очнулась я резко, жадно глотая воздух. Тело пронзали тысячи острых иголок, разрывая на куски. В рот норовила попасть холодная речная вода, и мне пришлось сжать челюсти, чтобы не нахлебаться её, но я тут же ушла под воду с головой. Я начала бить руками и ногами изо всех сил, чтобы не опуститься на дно. Длинное платье намокло и тянуло меня вниз. От страха, что сейчас утону, рванулась вверх, и моя голова оказалась над водой. Жадно глотая воздух, я что есть мочи закричала:
— Помогите! Помогите!
И опять ушла вниз. Ну уж нет! Я не сдамся! Мышцы ломило от холодной воды, одну ногу свело невыносимой судорогой. Я из последних сил пыталась вновь выплыть и вдохнуть, но река упорно топила меня. Лёгкие жгло от попавшей внутрь воды. Силы стремительно таяли. В какой-то момент я поняла, что всё, это конец. Тело расслабилось и потянулось за неспешным течением. Я засыпала вечным сном.
Резкий рывок. Грудь снова пронзила невыносимая боль.
— Ефим! Кажись, барышня! — донеслись сквозь сон чьи-то слова.
— Агась! Молодуха. Вот дурёха! Зачем в воду полезла?
— Зови скорее барина! Чего делать-то с ней? Вроде дышит она, — снова пробасил мужской голос.
Я безвольной куклой лежала на чём-то твёрдом и равнодушно слушала странный разговор. Потом снова провалилась в холодный сон, но не надолго.
— Кто там? — тревожный голос раздался издалека.
— Утопленница, барин. Вроде живая, — растерянно ответил первый.
— Княжна Паташева?! — удивлённый голос как будто спрашивал меня. — Несите её в дом! Да поживее!
Меня грубо схватили, как мешок, и куда-то понесли.
Глава 2. Утро
Холод пронизывал каждую клеточку моего тела. Сознание путалось, и я не могла понять, где нахожусь, только почувствовала, что лежу под тяжёлым одеялом в мягкой постели. Иногда я ощущала чьи-то заботливые крепкие руки, которые меня переворачивали, кутая сильнее, и мне становилось теплее от этих прикосновений.
Потом я горела изнутри, раздираемая невыносимым огнём. Не понимая, что происходит, я скидывала с себя одеяло и пыталась раздеться, ощущая на теле лёгкую хлопковую ткань. Однажды мне это удалось, и прохладный спасительный воздух коснулся оголённой кожи, но ненадолго. Заботливые руки вернулись и снова натянули на меня сорочку, игнорируя моё слабое сопротивление.
— Тихо, тихо, — ласково шептал незнакомый голос, — скоро всё закончится. Потерпите, Соня.
Меня всегда раздражало, когда меня звали Соней, но высказать своё недовольство я не смогла и тут же провалилась в тягучий сон.
Потом сквозь дрёму я услышала, как чей-то безутешный голос причитал:
— Доченька, Софушка, как же так? — вопрошала женщина, но голос совсем не походил на голос моей мамы.
— Екатерина Николаевна, молитесь, — пробубнил незнакомый старик.
Меня тревожили все эти странные голоса, но я ничего не могла поделать. Тело не слушалось меня, сознание путалось, впадая в тяжёлую спячку. Мне просто снится бред — иного объяснения у меня не нашлось. Но однажды всё закончилось.
Я проснулась, ощущая лёгкость в голове, правда слабость во всем теле давала о себе знать. Лёжа на боку, я утопала в мягкой постели, которая, словно материнское лоно, окутала меня заботой и любовью. Где-то за окном звонкой трелью под шелест листьев заливался соловей.
Открыв глаза, я увидела перед собой маленькую девочку лет пяти, которая сидела на высоком стуле. Её большие голубые глаза с любопытством разглядывали меня, а пальчики нервно перебирали золотистые локоны.
— Ты кто? — спросила я ребёнка, заметив на ней пышное голубое платье с рюшами, — как будто она собралась идти на утренник в детский сад и играть там маленькую принцессу.
— Мария Зотова, — тоненьким голоском пропела она. — А ты? Папенька тебя Софьей Андриановной звал.
— София Андреевна я, — вздохнула при упоминании какого-то папеньки. И прислушалась к собственному голосу, который звучал странно и непривычно. — Где я?
— В нашем доме на берегу Иртыша,— чуть улыбнулись её губки бантиком.
— Иртыша? — повторила я и села в кровати, оглядываясь.
Странная комната — как будто я попала в музей или в магазин антиквариата. Мебель вроде новая, не потёртая, но словно из позапрошлого века. Кровать с резными столбиками и балдахином, трюмо на ножках, стеллажи с книгами, тяжёлые зелёные шторы
