феном. Только бросил на прощание, что в курсе, что охранника сегодня не будет, и ему, мол, очень жаль, что сегодня Лиза не в себе.
Через две минуты в дверь снова постучали. Молодой человек, на этот раз не столь нахальный, да и помоложе, но оттого не менее назойливый. Не дожидаясь позволения, он разложил на столе перед Лизой флакончики и баночки с яркими наклейками.
— Я ничего покупать не буду, — попыталась остановить его Лиза.
С рук она могла разве только средство от моли взять, а косметику предпочитала ту, которую косметолог посоветует, ещё тот стяжатель, каждый раз всё дороже и дороже. Что поделаешь, возраст — убеждала себя Лиза, отсчитывая купюры.
— Я только продемонстрирую… — крема в неопознанных баночках оказались ничуть не дешевле тех, которые предлагал ей косметолог, только те известных марок были.
Очень кстати затрезвонил мобильник — Любовь Сергеевна вспомнила о том, что нужно срочно рапорт отнести директору, но сначала его составить, набрать и распечатать надо. За последние несколько лет Любовь Сергеевна не составила ни одного рапорта, либо отчёта, всё Лиза да Наташка её работу выполняли. Любовь Сергеевна же за эти труды то свечку тоненькую, то иконку бумажную с богослужений приносила, бывало, и «за здравие» подавала за свои деньги. Грех на неё обижаться.
— Скройся, — зашипела Лиза на визитёра, который бубнил что-то об уникальных свойствах лопухов и ромашек.
А после явились нагловатые девицы с массажёрами, старушка с настенными календарями, пара мужчин с книгами для детей, каждая из которых обошлась бы Лизе в половину её аванса. Похоже, о том, что сегодня несчастный офис остался без охраны, прознал каждый коммивояжер не то что в городе — в радиусе суток пути электричкой.
К одиннадцати подоспела Любовь Сергеевна. В руках она держала коробку с тем самым китайским феном, от которого Лиза хотела проветривать помещение.
— За полцены купила, — похвасталась сразу. — В магазине такой стоит… — Больше той благости, которая в храме Божьем сходит на истинно верующих людей, Любовь Сергеевну привлекало только сладкое слово «халява». Ещё она похвасталась массажёром «бабочка», который ей успели продать две особы женского пола, пока она искала в тёмном коридоре ручку двери родного кабинета, а также тюбиком чудодейственного средства от болей в суставах — видать, молитвы не всегда помогают.
И ещё, — Любовь Сергеевна огорошила новостью, — к пасхе она пожертвования собирает, чтобы деткам матерей-одиночек из числа сотрудников подарки купить. Вот кадровичка сама сына растит. Как не порадовать её дитёнка.
Лиза вспомнила о том, что в январе, когда Любовь Сергеевна отпуск брала, кадровичка не проставила ей замещение — будто из своего кармана платит. И о том, что не так давно кадровичка сменила свой «форд» на роскошную «тойоту», а мужу Лизы зарплату второй месяц как не выдают. Кому расскажешь — никто не верит, ведь он работает в компании, принадлежащей известному олигарху, который то больницу для детей построит, платную, как после выясняется, то в детском доме с пакетами, полными конфет, красуется перед телекамерами. А уж о высоких заработках его сотрудников, которые повышаются с космической скоростью, весь Интернет пестрит. Только его работники на самом деле не те сказочные деньги получают, а такой мизер, о котором даже говорить стыдно, и тот не платят. Был бы Лизин муж слесарем каким, давно бы пустился в поиски лучшей работы — он ведь специалист уникальный, а значит, не нужен никому. Сейчас пользуются спросом только грузчики, уборщицы, продавцы да торговые агенты, рассмеялась про себя Лиза. Страна ничего не производит, только барахлом китайским торгует. И задумалась, ведь если олигарх, которому принадлежит предприятие, где работает её муж, зарплату не выплачивает, а на благотворительность регулярно немалые деньги жертвует, то выходит, что к делам этим и её муж причастен, как и всякий, кто на олигарха этого на голом энтузиазме работает. И каждый должен наряду с олигархом перед телекамерами в детском доме красоваться.
Ещё Лиза вспомнила о том, что ей новую сумку покупать придётся. И о своём ребёнке, которому каждый месяц в школу кучу денег надо относить: то на новые окна, то на ремонт — в квартире директора, — рассмеялась Лиза снова, — то на подарки учителям ко дням рождения и всем мыслимым праздникам. Выпускной класс всё-таки. А ведь хочется прежде всего своего ребёнка порадовать, а не сына кадровички. Пусть она его сама радует. Прагматичный Ла Вей всё же был прав, когда называл тех, кто принуждает к благотворительности, энергетическими вампирами.
И Лиза отказала Любовь Сергеевне, сославшись на то, что мужу задерживают деньги — не до чужих детей сейчас, своего бы обеспечить.
— Хоть рубчик, — поникла вмиг Любовь Сергеевна.
Лиза была неумолима. И Любови Сергеевне пришлось переключить своё внимание на фен, только купленный по халявной цене.
— Мне сказали, что тут три скорости… — Она включила пластиковое изделие в розетку и, довольно прикрыв глаза, направила струю воздуха себе в лицо.
Фен исправно прогудел с полминуты, издал глухой хлопок, после которого из его чрева выползла струйка ядовитого дыма, и прекратил подавать признаки жизни. Лиза не вытерпела и открыла окна.
После работы она шла мимо рынка, который раскинулся в самый раз на конечной остановке троллейбуса. Неподалёку тут и церковь расположилась, отвоевав несколько лет назад клочок земли в столь бойком месте у торговцев ширпотребом. Раз или два в месяц, перед праздниками, либо приездом какого чиновника, рынок разгоняет милиция, но скоро разноцветные палатки с барахлом снова вырастают на прежнем месте.
Цыганки наперебой окликали Лизу погадать, а то со дня на день с ней что-то плохое случится.
— Смотри, себе накаркаешь, — бросила Лиза самой нахальной, которая её за руки хватала, чуть ли не по карманам шарила. И торопливо рванула туда, где должен останавливаться её троллейбус.
Чуть поодаль девчонка не давала женщине пройти, настойчиво преграждая ей дорогу.
— Объясните, почему вы не хотите покупать этот крем…
На вытоптанном газоне среди калек и гармонистов на маленькой табуретке сидела старуха в окружении нескольких собак. «Подайте на содержание приюта для животных» — гласила надпись на картонке у её ног. Самая маленькая из собачек была одета в шерстяное платьице и шапочку и невероятно напоминала одну из тех шавок, которые напали на Лизу утром. Да и старуха как две капли воды походила на ту сумасшедшую, которая обругала Лизу сегодня утром. На платформе к людям приставал аккуратно одетый мужчина средних лет, мол, он издалека приехал, кошелек у него вытащили, помогите Бога ради сколько можете на билет до Зажопинска. Он каждый день тут промышляет, и
