посторонних глаз.
В десять вечера я увидел, что она с девочками из ее отдела засобиралась домой. Вызвался подвезти всех, сказав, что мне тоже пора. Последней по маршруту была Элина. Мы уже тогда все друг про друга поняли, но никто из нас не осмелился сделать первый шаг. Лишь когда я проводил ее до подъезда и попрощавшись, она потянулась к ручке двери, я схватил ее за рукав шубы, притянул к себе и поцеловал. Эля ответила страстно, горячо и так искренне, что у меня сорвало крышу. Мы целовались под снегом и я чувствовал себя живым и счастливым. Я влюбился в нее отчаянно, сильно, без памяти. Мне было необходимо быть с ней, смотреть в ее карие глаза, слышать голос и касаться. Она понимала меня, потому что работала в той же сфере. И точек соприкосновения с ней у меня было больше, чем с женой. Вскоре наш тайный роман перешел на новый уровень и только тогда я понял, что значит заниматься любовью с любимой женщиной. Что значит любить, отдавать любовь и принимать ее. Мы оба засиживались в офисе допоздна, шифровались, чтобы уехать вместе в ее квартиру. У нас было слишком мало времени. Короткие вечера, одна совместная командировка в Португалию, где пришлось прятаться от коллег и ночью пробираться к ней в номер. Не мог я без нее. Не мог.
Я знаю, что негодяй, ведущий двойную жизнь. Дома меня ждут хорошая жена, любимая дочь, престарелые родители. Для них и всей семьи — я гордость, парень, который без родственников и протекции сделал карьеру в большой иностранной компании. А для Элины я — любимый мужчина. Только я делаю ей больно тем, что прячу от всех и молчу.
Я знаю, что поступаю нечестно ни по отношению к Сабине, ни по отношению к Элине. Я все понимаю и ненавижу себя за слабость и трусость. Но и отказаться от Эли я тоже не могу, потому что люблю ее. Никогда прежде мое сердце так не билось при взгляде на женщину. Никогда и никто мне нужен был так сильно, как она. Не знаю, что делать с этим чувством и своим предательством. Но она — мой наркотик, с которого не получается слезть.
Выключаю двигатель, выхожу из машины и быстрым шагом иду к подъезду. Чем выше поднимаюсь по ступеням, тем сильнее дрожу от предвкушения встречи. Нажимаю на звонок и через несколько секунд дверь открывается. Элина смотрит на меня сначала ласково, затем с опаской.
— Проходи, — жестом приглашает в квартиру.
Волосы и куртка промокли. Стряхиваю капли, снимаю верхнюю одежду и оставляю на вешалке. Разворачиваюсь и вижу, что Эля стоит у стены, спрятав руки за спину.
— Ты хотел поговорить. О чем? — нежный голос дрогнул, а в глазах заблестели росинки.
Не в силах сдержаться, подхожу к ней вплотную, протягиваю руку и хватаю за волосы на затылке.
— Почему плачешь?
Она отводит взгляд, а я поворачиваю ее голову и фиксирую так, чтобы на меня смотрела.
— А ты не понимаешь? Таир, я так больше не могу. Я устала играть роль второй скрипки, довольствоваться субботами через раз и отпускать тебя под вечер. Я не могу. Знаю, это эгоистично. Знаю, твоя жена не виновата. Но если ты говоришь, что любишь меня, то что у тебя с ней?
— Семья, — выдавливаю из себя это слово, хотя какая это семья, если она построена на лжи?
— Понятно, — рвано вздыхает. — А я значит любовница. Но я живой человек и тоже хочу семью. С тобой или без тебя.
— Не говори так, — зверею от одной мысли, что она будет с кем-то другим. — Ты-моя.
— Я видела вас. В воскресенье в торговом центре. Ты никогда о ней не рассказывал, но я видела, что ты даже не смотрел на нее, а когда взглянул, я не заметила никаких чувств. Тогда почему мучаешь и ее, и меня?
— Эля, все сложно.
— Что сложного? — всхлипывает она и дотрагивается до кончика носа. — То, что она из ваших, а я — нет? Хотя я наполовину уйгурка. Или эта половина не устроит твою родню?
Она закрывает лицо ладонями и трясется от слез. Я — их причина. Виновен по всем статьям и выход только один: признаться во всем жене и уйти.
Убираю ее руки, целую поочередно тонкие пальцы, которые затем ложатся на мои скулы и гладят их. Еще чуть-чуть и я сорвусь. И не будет никакого разговора.
— Я тебя люблю, — признаюсь, наверное, в сотый раз.
— И я люблю тебя. Но я не железная. Решай, Таир. Пора либо заканчивать наши отношения, либо выбрать кого-то одного. Ты слышишь?
Я слышу. Я все прекрасно слышу, вот только смотрю на ее губы. Сладкие, любимые, мягкие. Мгновение и я накрываю их своими, прижимая Элю к себе, ощущая, как мое тело моментально на нее реагирует.
Она снова сдается, тянется навстречу, стонет подо мной, выгибаясь дугой. Кусает плечи, царапает спину, беспощадно наказывая. Шепчет на ухо, что любит и никому не отдаст. И я…я тоже шепчу, что никому ее не отдам. Она моя…вся.
Спустя несколько минут мы лежим на кровати, укрывшись легким одеялом. Я глажу ее по волосам и принимаю окончательное решение все рассказать жене. Уйти. Не лгать больше ни минуты. Сабине будет очень больно. Меня проклянет семья. Но я выбираю любимую женщину.
— Таир, — зовет меня Элина и поднимает на меня глаза цвета темного янтаря. — Я хотела тебе сказать…я беременна.
Добро пожаловать в книгу "Он. Она. Другая". Визуалы и саундтреки к книге доступны в моем блоге. Приятного чтения!
Глава 2. Она
Протираю вафельным полотенцем тарелки, чтобы затем убрать их в шкаф. Из зала доносится звонкий смех Нафисы, которую развлекают бабушка с дедушкой, а я думаю, только бы сегодняшняя ночь прошла без концертов. У дочки лезут верхние моляры. Отсюда температура, капризы, сопли и слюни. Смотрю на циферблат на духовке — восемь вечера. Муж снова задерживается, да и ужин, наверное, опять пропустит. Подхожу к шкафчику, открываю его и убираю тарелки.
— Привет, — слышу его уставший голос.
Выглядываю из-за дверцы и расплываюсь в улыбке. Пришел, наконец.
— Привет.
Таир подходит ко мне, коротко целует в щеку. Я делаю тоже самое. Вот только обнять очень хочется, прижаться. Но нет, он проходит к столешнице и кладет на него пакет из аптеки.
— Лекарство. Как ты просила.
— Спасибо, — на автомате включаю газ под чайником, — Ужинать будешь?
Он садится за стол и протирает лицо ладонями. Понимаю,
