нам на курсах военных переводчиков растолковали. А ты говоришь: бой тут будет. Почти до паспорта дорос, а рассуждаешь, как ребенок. Зачем нам тут бой? Пусть он будет где-нибудь подальше.
— Тетя Аня, я не Генштаб.
— Ладно тебе, балаболка! Иди завтракать, и марш на улицу.
2
Через полчаса во дворе уже вовсю шла игра в "Спасенное знамя".
Площадка, разделенная поперечной чертой на два равных поля, превратилась в театр военных действий. Здесь совершали смелые рейды в тыл неприятеля, брали в плен и освобождали из плена.
Ни одной из двух соперничающих команд не удавалось похитить чужое знамя — тонкую палочку с прикрепленной к ней полоской бумаги.
Колька под напором преобладающих сил противника отступал к знамени, воткнутому за его спиной в землю. Все меньше и меньше оставалось у него напарников. Менее изворотливые из них были "засалены" при нарушении границы, когда прорывались на территорию противника, и теперь без особой хитрости их не вызволить.
Колька согласен был рискнуть, броситься вперед сломя голову, но беспокоился — знамя, оставленное без прикрытия, легко похитить.
Мальчики из Колькиной команды стояли в позе "замри" и с надеждой наблюдали за своим предводителем, зная, насколько он, атаман "разбойников Робин-Гуда", ловок и удачлив. Много раз Колька водил их на "казаков" Володи Гарновского. И редко когда они возвращались из вылазки с постными физиономиями.
Кольцо постепенно сжималось. Все ближе и ближе подбирались противники, обжигали закостенелое лицо Кольки распаренным дыханием, проверяли его реакцию ложными выпадами. Еще секунда-другая — и знамя будет похищено. Вот он, Володя Гарновский. Мостится рядом, да не запятнать — подвижен, как ртуть, стремителен. А Санька-воробей? А Васька-рыжик? Все — как на шарнирах, и каждый уверен в победе! Еще бы не быть уверенным, когда перевес пять к одному. "Герои! Победители несчастные! Рано радуетесь! Мы еще посмотрим, кто кого!"
Колька резко взял с места. Настиг Ваську-рыжика, "засалил", тут же "зацепил" Саньку. И пока в неприятельском стане царила растерянность, метнулся в образовавшуюся между Володей и Павкой щель, бешеным спуртом прорвался через границу, высвободил из плена друзей. Ребята, как по уговору, бросились назад — успели перехватить на своей территории похитителей их знамени, которые, как ни торопились, не добежали до своего игрового поля. А Колька добежал. Он сноровисто вырвал из земли древко с трепещущей бумажкой, увертливо ушел из-под "опеки" преследователей и, невредимый, с драгоценным трофеем, проскочил пограничную черту в полуметре от догоняющего его Володи.
"Разбойники Робин-Гуда" победили.
— Ур-р-ра! — вскричал Колька, подняв над головой захваченное знамя.
— Ур-р-ра! — разноголосым хором поддержали его мальчишки.
Из парадной двери выглянула дворничиха Пелагея Даниловна — лицо напряженное, в покрасневших то ли от слез, то ли от недосыпания глазах недоумение.
— Чего орете, как оглашенные?
— Победа! Победа! — выводили легконогие сорванцы.
— Какая победа? — Пелагея Даниловна прихватила за локоток Володю Гарновского. — Что приключилось-то?
— Ничего особенного, — испуганно отпрянул мальчуган. — Колькина команда выиграла.
— Чего-чего? Выиграла? Чего выиграла? Фу ты, нечистая сила! Тут война, а они кричат — "победа!". Я-то думала — дура! — новости с фронта.
И дворничиха, освободив Володю, захлопнула за собой дверь.
3
Настенные ходики будничным тиканьем беспечно отмеряли секунды уходящего дня, очередного для войны, но не для Славянска.
Войска покидали город. Наступало полное пугающей неопределенности безвластие.
Володя Гарновский сидел у закрытого окна, оклеенного крест на крест полосками газетной бумаги, и без особого интереса смотрел на опустевшую улицу. На коленях у него лежала книга Аркадия Гайдара "Тимур и его команда". Но сегодня не читалось. Настроение было не то, пасмурным было.
Из соседней комнаты доносилось сонное бормотание Толика, младшего братишки, не ко времени подхватившего простуду, которого укачивала мама.
Немногим более часа назад Володе от нее перепало. И за что? За сущую ерунду, за вылазку на улицу! "Подумаешь, чуток погулять, и то теперь возбраняется!"
Вместо того чтобы безвылазно сидеть взаперти и нянькаться с Толиком, он сообща с ребятами провожал бойцов в поход. Ну и что тут такого? Не пропал ведь! Однако досталось на орехи, будто совсем маленький. А какой же он маленький, когда ему уже двенадцать лет?!
По примеру отчима, ушедшего на фронт сразу после начала войны, Володя потер пальцами виски, вышел из задумчивости, придвинулся поближе к окну: двор опустел, никого. Ни одной живой души.
Ещёе недавно мостовая гудела под тяжелыми повозками.
Ещё недавно запряженные цугом кони волокли по ней длинноствольные пушки.
Ещё недавно, когда он с пацанами сопровождал пехотинцев, на окраине города остановилась командирская "эмка" в зеленых разводах. По колонне прокатилось эхом: "Ротным и взводным к комбату!"
Тогда не успел Володя сосчитать в уме до двадцати, вокруг вышедшего из машины майора собралась группа военных. Кто был в пилотке, кто в фуражке. Но все с пистолетами на боку — офицеры!
О чём они совещались?
По мнению вездесущих мальчишек, на совете решалась судьба Славянска: быть здесь решающему сражению или нет.
— Надо заминировать все подступы к городу, — предложил Колька, сознавая себя самым старшим и, следовательно, самым рассудительным в компании юных стратегов. — И только в одном месте оставить проход в минном поле. По направлению к главной улице.
— Для чего? По этому проходу немцы и пойдут, — скептически заметила его двоюродная сестра Клава, востроносая девчушка с розовым бантом в смоляных кудрях.
— Пойдут, говоришь? — завелся Колька. — А это нам и нужно! Пусть идут, ловушка им обеспечена! Мы превратим все дома на улице в доты и дзоты. И зальем фашистов пулеметным огнем, забросаем их гранатами. Деваться им будет некуда. Кругом мины понатыканы. Так что одни ошметки от них останутся. Усекли?
Выдумщик с довольным видом внимал затянувшейся паузе. Вроде бы охотников оспаривать его план не наблюдается.
И вдруг…
— Чепуха все это! Ерунда на постном масле!
Кто сказал? И какого черта полез поперек батьки в пекло? Опять Володя Гарновский? Вот неймется мальцу! Еще молоко на губах не обсохло, а рвется быть первым!
Володя и не предполагал, что ввяжется в спор. Произошло это неумышленно, по сути, стихийно для него самого.
— По-твоему, получается, что немаки — полные кретины. Так-таки наобум и полезут они по твоему проходу. Сразу всем скопом. Жди! — И Володя показал Кольке кукиш. — Сначала они пошлют разведку. А потом авиацию. Так на войне делается.
— Откуда знаешь?
— Я книжки умные читаю.
— Гайдара?
— И Гайдара тоже. А он, Колька, в твои пацанские годы был уже командиром полка.
— Хорошо! Что же ты на пару с Гайдаром предлагаешь?
— Минные заграждения — это годится. Пусть остаются, как в твоем плане. Но проход делать не стоит. Стоит сделать
