просты: поймать человечку до рассвета!
— А что получит победитель? — спросил кто-то из свиты.
Люц не разглядела. У неё перед глазами всё расплывалось, да тут и там вспыхивали разноцветные светлячки.
— Победитель? — задумался Далеон, постукивая пальцем по подбородку с едва заметной ямочкой. — Победитель… — нечитаемо взглянул на Люц. Лизнул нижнюю губу. — …сделает с ней всё, что захочет!
— А если никто не поймает? — едва ворочала языком Люция.
Насмешливый фырк.
— Что ж… распорядишься собой сама!
«Какое великодушие! Чтоб его!..».
— Не волнуйся, мы дадим тебе фору, — почти интимно сказал принц ей на ухо. — В пять минут. Всё по-честному. Думаю, успеешь скрыться в чаще…
Люция тяжело сглотнула. Ну и где здесь «честность»? Этих жалких мгновений, в её плачевном состоянии, хватит, лишь чтоб упасть за ближайший куст.
А потом её разорвут собаки. Без сомнений.
— Мы могли бы начать сразу, — Ах вот в чём дело! — но это же скучно. Никакого удовольствия от охоты в одну минуту.
— Как же я тебя ненавижу! — прошипела Люция, трясясь от злости (или уже лихорадки?) и глядя мутным взором врагу в лицо. Его злые черты то расплывались, то становились нестерпимо чёткими.
Далеон поджал чувственные губы, точно сдерживал гнев, а в следующий миг выдавил кривую усмешку. Глаза с узким змеиным зрачком полыхнули в темноте синевой, как магические фонари.
Но всё это, конечно, алкогольное марево. Её опоили «Осеним вином», затем шлифанули «Зелёной фей». Неизвестно, как этот дьявольский коктейль подействует на полукровку. Человек бы наверняка умер.
А у неё галлюцинации. Переживёт. Наверное.
— Леон, ты уверен? — обратился к нему Орфей. В лице читалось беспокойство, из рук рвались волкособы. А вот его сестра-близнец равнодушно удерживала тварей на поводках, стоя рядом с амфибией. — Если с ней что-то…
Принц громко хмыкнул.
— Всё в порядке, — властно провёл ладонью по чёрным кудрям Люции, вызывая у неё безотчётные мурашки и желание втянуть голову в плечи. — Мы же просто играем. Да, дикарка?
Она невнятно встряхнула волосами, а на другом конце поляны, близ замка, закричала Меридия:
— Да!
К ней ластились два громадных пса. Она давала им что-то с руки и неслышно шептала в острые чёрные уши, бросая хитрые, пристальные взгляды на Люц.
Её от них мороз продирал.
— Держи своих любимцев, — сказал Орфей и отпустил с поводка двух лающих псов. Те бросились к Далеону с радостным воем. Он встретил их улыбками и поглаживаниями, какими-то ласковыми словами.
Люция не вникала. Пыталась унять колотящееся сердце и прогнать вату из мозгов. Получалось так себе.
Орфей подошёл к ней чуть ближе, не давая собакам встать вплотную, но позволяя обнюхать воздух около. Одарил сочувствующим взглядом и робкой улыбкой.
Легче от неё не стало. Скорее тошно. Придворный не станет ей помогать.
Люции бы бежать к замку, пока главный зачинщик охоты отвлёкся — да вряд ли это поможет. Они выпустят собак в тот же миг, без всякой крошечной «форы».
Вон как Меридия на неё смотрит, глазами жрёт.
Эта тварь первая отдаст приказ на её «случайное» растерзание.
— Все готовы? — громко спросил принц, возвращаясь к «добыче». Его псы оббежали девушку по кругу, принюхиваясь, запоминая запах, и отошли к ноге хозяина. Собакам Меридии и Сесиль он кинул лоскут рукава, оторванного от её платья. — Отлично.
Он грубо схватил Люцию за плечо и развернул к тёмному лесу. Где-то там, далеко, была крепостная стена, за которой кончается территория замкового комплекса и начинается город. Столица.
Вот только за пять минут владения Ванитасов не пересечь. Не с этого края уж точно. И как-то ей придётся продержаться до рассвета в чаще, если не хочет умереть от клыков яростных псов.
Как оторваться от хищников Люц знала с детства. Воспоминания вспыхивали в памяти, но тут же гасли под напором случайных спутанных мыслей и образов. Дыхание учащалось, пульс грохотал в ушах.
Видимо, «Зелёная фея» окончательно отравила кровь.
— На три — беги, — кажется, сказал ей Далеон, но голос донёсся точно со дна колодца. Хотя юноша стоял в полушаге — или в метре? — от неё.
Мышцы напряглись.
— Три! — гаркнул он и смачно шлёпнул по попе. Кто-то дунул в рог.
Люция подорвалась с места, как обезумевшая антилопа. Перепрыгивала кочки, корни, пружинила от влажной травы, отталкивалась от стволов. Почти летела над землёй. Ветки хлестали по телу, царапали полуобнажённые руки и щёки, но ничто не могло замедлить её.
Собаки заливисто лаяли вслед, однако их визгливые крики вскоре остались позади.
Дыхание вырывалось рваными облачками — в глубине леса заметно похолодало. Пахло землёй, хвоей, палыми листьями. Пот и влага покрыли горящую кожу холодной и липкой плёнкой.
Сколько времени прошло? Как далеко она успела забежать?
Лёгкие пылали, сердце грозило разорваться от быстрого бега.
Надо… надо, что-то сделать. Сбить псин со следа. Подошла бы река, ручей, любой водоём. Но где они, в какой стороне?
Позади снова затрубил рог. Азартно взвыли волкособы.
«Как?! Пять минут прошло?!», — ахнула Люция и споткнулась о большой корень.
Колени и ладони обожгла боль и заляпала грязь вперемешку со мхом.
— Точно! — воскликнула девушка, тяжело дышала, и принялась остервенело натирать платье и подмышки сырой землёй.
Её пошатывало и зрение мутилось, но она справлялась, даже видела что-то в этой слепой темноте.
Прислушалась к погоне за спиной и побежала дальше трусцой, но уже не просто прямо, а заворачивая налево. Потому что внезапно вспомнила: правши, плутая, отклоняются вправо. А все в свите шестого правши!
Ещё, кажется, надо зигзаги выписывать, и это она кое-как изображала своим пьяным шатанием и спотыканием. Адреналиновая волна пошла на спад.
— Всё плохо!
И длинный подол с несколькими подъюбниками путается в ногах.
Люция на ходу, отрывала лоскуты от нижнего платья и некогда белых рукавов, хватала камушки под ступнями, обвязывала их тряпицей и швыряла в стороны, в темноту чащи, как можно дальше от себя, в надежде хоть так сбить ищеек.
Бег её замедлялся. В боку нещадно кололо, но она понимала, что останавливаться нельзя. Однако и вечно бежать не получится.
Она не какое-то сверхсущество. Всего лишь полукровка. Чуть сильнее и выносливее человека.
И терринам о том лучше не знать.
Чьи-то волкособы завыли совсем близко.
Душа ухнула в пятки. Кровь рванула по венам.
Люц оглянулась по сторонам, приметила дерево с разлапистыми ветками и неровной корой и кое-как, ломая ногти, взобралась на нижнюю ветку. Кряхтя, подтянулась на следующую, чуть повыше, и наконец выдохнула.
Горло саднило, кожа горела, лоб взмок.
Но рано радоваться.
Люция оторвала оборку от кимизы[1] под корсетом, сломала сухую веточку над головой, оборвала листья и, утерев
