к чему, я чуть не расхохоталась в голос. У каждого одарённого в день совершеннолетия на запястье проступает метка стихии. Заподозрить в этом меня, серьёзно? А то по одежде не ясно, что я из простых.
Ужасно хотелось подразнить этого дурачка.
Делая вид, что не замечаю направленного в упор взгляда, я усердно потёрла запястье через рукав. Парень аж рот раскрыл.
Что же, это было просто.
Продолжая игру, я затравленно посмотрела по сторонам, будто страшилась чего-то. А потом «заметила» адепта, что так беззастенчиво таращился.
— Ох! — пискнула я, как придушенная мышь.
Разыграв волнение, сунула руку в карман передника и поспешила спрятаться за спинами. Давясь от смеха, выбралась из толчеи.
Как же с ними легко. Со всеми легковерными простачками, что попадаются на мою удочку.
ߜߡߜ
Следующим утром, умываясь над ведром с водой, я всё ещё чувствовала слабый запах гари, исходящий от волос. Голова трещала так, будто по ней изнутри молотили. Всю ночь мне снились огненные вспышки, в которых я то исчезала, то появлялась вновь, облачённая в красные одежды.
Стряпухи ещё не спустились, стенной очаг холодным и пустым оком взирал на меня. Словно мёртвая глазница. От этого зрелища меня вдруг разобрала тоска. Куда веселее, когда закопчённые бока лижет огонь, и на весь трактир разносятся вкусные запахи.
Глядя на отражение в ведре, я запустила руки в волосы, зачёсывая пряди назад.
И вдруг отшатнулась.
Покачнулся задетый стол. Застучало по полу упавшее яблоко. Кожура его была глянцевой и красной.
Такого же цвета, как треугольник из тонких линий, проступавший на правом запястье.
Он был ещё не слишком ярок, но виднелся отчётливо.
Ни с чем не спутаешь.
— Это ещё что такое? — пробормотала я.
Ничего хорошего нет в том, чтобы видеть невозможное.
А в том, что это невозможно, сомнений не было — чтобы ребёнок унаследовал дар, оба родителя должны быть магами. Прописная истина, с которой не поспоришь.
Даже если мой папаша и был каким-нибудь безголовым виконтом, зачавшим бастарда, мать-то ни капли дара не имела!
Этого не может быть. А значит, этого нет.
Пошутить вздумали? Вот отмоюсь — и верну шутнице сторицей.
Я ожесточённо скребла и тёрла кожу, пытаясь оттереть знак. Золой и щёткой, щёлоком, в котором стряпухи отмачивали полотенца. Сбегала даже за куском мыла, хранимым для особых случаев. Растёрла запястье до красноты, но так и не избавилась от треугольника.
Я уселась прямо на пол, растерянно глядя на руку.
— И что мне с тобой делать?
Быстрыми мышами сновали догадки. За последнее время я лишь однажды сталкивалась с магами. Неужели кто-то из тех, что был на пожаре, решил так подшутить? Может, даже тот самый, которого я сама хотела обдурить.
Очень смешно. Обхохочешься. Пусть только попадётся мне, посмотрим, чьи шутки смешнее!
Всё, чего я хотела — это найти своё место. Наконец-то осесть, пустить корни, обрастая пожитками и людьми. Но с такой отметиной жди беды.
Мошенник, выдающий себя за мага, обычно оказывался в долговой тюрьме, потому как штраф за такое был неподъёмным. Если кто увидит, то донесёт тут же.
И попробуй докажи, что не сама это сделала.
А, к чёрту! Мне проблемы не нужны.
Длинный рукав закрывал метку, но в работе легко было забыться и поддёрнуть его вверх. Подумав, я перевязала руку клоком стиранной ткани.
Если заметят — скажу, что потянула, когда вёдра таскала.
Я искренне думала, что на этом проблема решена.
Глава 2
По дороге с рынка я прокляла всё на свете. Мало того, что руки оттягивала корзина, так ещё и назойливое летнее солнце лезло в глаза. С длинных перьев лука и морковной ботвы капала вода, оставляя темные пятнышки на подоле.
Обычно к зеленщику гоняли рябую Ширу. Но сегодня она так увлеклась, чехвостя меня за якобы недомытый пол, что не заметила, как слишком близко подошла к огню. Подол от очага занялся мгновенно. Перепуганную Ширу потушили в шесть рук, но ожоги на лодыжках всё равно успели надуться.
Теперь в трактире было на одну работницу меньше, а работы совсем не убавилось.
Отдуваясь и пыхтя, я тащила корзину, жалея, что к ней нельзя приделать колёсики. А почему нельзя, собственно, подумала я, глядя на проезжающий мимо экипаж. Маленькие такие, с ладошку. И ручку подлиннее сделать.
Эх, не с руки мне сейчас внимание привлекать, а то бы точно сделала, всем нашим на радость.
Размышляя, к чему ещё из хозяйственной утвари можно прикрутить колёса, я свернула за угол. И замерла как вкопанная.
— Свёкла!
Свёклу-то и забыла, молодец. Теперь возвращаться с половины дороги.
— Ай!
На меня налетел человек, не ожидавший, что за углом кто-то преграждает дорогу.
— Ох, простите… — Парень осёкся, увидев, на кого натолкнулся.
Мне показалось, что в первый миг он хотел сбежать, весь подобрался. Но сразу же взял себя в руки. Кажется, где-то я его уже видела… О, точно! Это же один из тех адептов, что пожар тушили!
Что он тут забыл в такую рань, интересно?
Растерянное выражение на лице юноши сменилось на приветливую улыбку. Даже слишком приветливую.
Но, судя по всему, меня он не признал.
— Здравствуй, ты же местная, да? Мне очень нужна аптекарская лавка, но я так и не смог её найти. Помоги, пожалуйста, буду очень благодарен. Даже заплачу.
Я мысленно фыркнула — даже! Ещё б я стала на тебя время просто так тратить.
Кокетливо улыбнулась, блеснув зубами:
— И в какую же сумму вы оцениваете мою помощь?
— Два дуката золотом, — ответил он так быстро, будто репетировал заранее.
Алчность заворочалась в моей душе, развернула кожистые крылья. За месяц изматывающей работы в таверне, с беготнёй от рассвета до заката, я получала пятнадцать серебряных лиаров.
В четыре раза меньше, чем предлагал этот полоумный транжира.
Небось, привык родительские денежки тратить, вот и швыряется ими направо и налево. Моё ошарашенное молчание парень истолковал по своему:
— Мало? Тогда три. Только скорее, пожалуйста, дело очень срочное!
— У вас в башне что, своих аптекарей нет?
— Есть, но… — Он замялся с несчастным видом. — Дело уж больно щекотливое. Мне бы не хотелось, чтобы кто-то в Академии прознал.
«У-у-у-у-у… — мысленно протянула я, — знаем мы эти щекотливые дела. Они потом по улице с босыми пятками бегают и птиц из рогатки стреляют».
— Ладно уж, идёмте. Я как раз короткий путь знаю.
Я поспешила вперёд, на радостях не чувствуя веса поклажи. Адепт двинулся следом.
Три дуката!
Столько всего купить можно! Ботинки к осени, пряжи на хорошую накидку…
