Но я не могла произнести ни слова. Как будто синие глаза заколдовали меня. Чувствовала только, как мое тело продолжало пылать, а руки и плечи при этом покрылись мурашками. Кажется, сейчас уже вода закипит, и я сварюсь в ней, как лягушка из какой-то детской сказки.
Дикарь откинул с лица растрепавшуюся гриву каштановых волос и, наконец, соизволил отвернуться. Переключился на своих незадачливых соперников. Взвалил недвижимые тела на плечи, слегка улыбнувшись в коротко подстриженную бороду, и направился к двери. Дернул на себя ручку и спокойно вышел в коридор через мои покои.
Я быстро выскочила из ванны и тут же обмоталась полотенцем. Теперь буду знать, что в этих краях даже купаться, видимо, надо в одежде. Щеки продолжали гореть от стыда и возмущения. Сейчас я закачу хозяину этой богадельни отличнейший скандал!
Глава 2
Только я вылезла из ванной и оделась, как в дверях появился трактирщик. Еще с порога он начал рассыпаться в извинениях, умоляя меня ничего не говорить отцу.
Вряд ли бы граф тут же кинулся на мою защиту через все Зеленые земли, но трактирщик явно заботился о своей репутации. Может, не пускать в заведение всяких проходимцев и мужланов? Тогда и краснеть перед приличными постояльцами не придется.
Мужчина тут же выдал мне ключ от другого номера, где, по его словам, было лучше и комфортнее, а еще имелся прекрасный вид на лесную поляну.
Из-за плеча трактирщика испуганно выглядывала его толстушка-жена.
— Естественно, мы не возьмем с вас никакой платы, госпожа. И, может быть, вы снизойдете до того, чтобы попробовать вкуснейший пирог, который испекла моя Ахрен? — на этих словах мужчины, толстушка, наконец, полностью появилась из-за его широкой спины и протянула мне тарелку с куском ароматного пирога.
Не знаю уж, что она туда намешала, но пахло божественно — дикими ягодами и свежим тестом. Я сразу, как увидела это чудо кулинарного искусства, ощутила зверский голод. Кстати, не ела я практически столько же, сколько и не спала — то есть почти сутки.
— Я оставлю этот пирог здесь, — тихо пролепетала женщина, ставя тарелку на тумбочку рядом с зеркалом, — надеюсь, он вам понравится, и вы быстро забудете о том, кхм… кхм… недоразумении, которое с вами произошло, госпожа.
Я сменила гнев на милость и согласилась на все предложения трактирщика — полакомлюсь вкусняшкам и попробую как следует отдохнуть.
Как только трактирщик с женой удалились, в комнате появились два стражника, которых моя мачеха выделила мне из собственной охраны. Помню, как она настаивала на том, чтобы со мной в дорогу отправились именно они, сменив храбрых воинов отца.
Вид у стражников был заспанный, а от одного так вообще разило вином.
Никто из них не беспокоился о моей безопасности. Видимо, приставили их ко мне, чтобы я по дороге не сбежала, а доехала-таки до Академии. А живой или не очень живой я туда доберусь, мачеху особо не волновало.
— Вы лишены жалованья! — резко выпалила я, но потом вспомнила, что жалованье им плачу не я. — А также еды и вина. На сутки! Перенесите мои вещи в другие покои, и чтобы сегодня я вас больше не видела!
Стражники послушно кивнули, взяли по сундуку и вышли из комнаты.
Донесшийся с тумбочки запах напомнил мне об оставленном Ахрен лакомстве.
Присела тут же на пуфик и откусила кусочек воздушного теста. Великий Яйва! Спасибо тебе за то, что ты создал небо, землю, огонь, воду и пироги!
Это было лучшее, что я ела за все время, что провела в пути. Мое недовольство таяло с каждым поглощаемым кусочком. Вскоре я и вовсе почти позабыла о том, что несколько минут назад так опозорилась перед…
В голове вдруг всплыл образ незнакомца, и на щеках снова появился предательский румянец. Мотнула головой и откусила кусок побольше, стараясь прогнать из памяти настойчивое воспоминание.
А потом мысли улетели к дому. Ко двору, где жили две охотничьих собаки, неизменно сопровождавшие меня в конных прогулках. К смеющемуся над моей шуткой отцу и лучикам морщинок, расходящимся от его глаз; к неповоротливой Грете, вечно толкущейся на кухне перед большими кастрюлями с едой. Ах, как же это все было хорошо!
Пока в один прекрасный день я не оказалась в кабинете отца, который держал в руках молочного цвета конверт с сорванной печатью Академии.
— Анна, твое время пришло, — строго сказал граф. Я знала, что, когда он говорил таким тоном, это означало только одно — сейчас последует какое-то важное решение, спорить с которым — бессмысленно. Так и произошло.
Академия вызывала представителя рода для зачисления на факультет боевых искусств. Кажется, ни Академию, ни отца не волновало, что я родилась девочкой и, вообще-то, не женское это дело изучать боевую магию. А уж мачеха как обрадовалась, когда узнала, что меня отправляют восвояси из отчего дома.
Уверена — она втайне надеялась, что обратно я больше не вернусь.
Уж не знаю, что она там себе намечтала — что меня прибьет горный монстр, или собственное оружие, или что я найду на факультете подходящего жениха — но собирала она меня в дорогу так, как будто со мной должны были произойти все эти вещи. Причем одновременно.
Считаю, что вместо сундуков с платьями, которые я не знала, куда носить, неплохо было бы вручить мне фамильный меч. Раз уж я ехала исполнять долг наследника рода.
Но вместо этого мне выдали дополнительную сумму золотых, чтобы я могла прикупить подходящее оружие.
Наверняка мачеха хотела приберечь меч для своего первенца, который должен был родиться через три месяца. Учитывая, что времена нынче были неспокойные — с севера шли дикари, а с юга нападали некроманты — мальчики были на вес золота. Даже если встать на защиту границ он сможет через восемнадцать лет, это никого не волновало. А девочки… А девочку отправили куда подальше, не особо заботясь о ее судьбе.
В общем, ехала я в Академию без фамильного оружия, с ворохом ненужного тряпья и с
