глядя на него, наигранно улыбаюсь, — Но это не так далеко от истины, друг мой. Рядом со мной люди в основном умирают.
— Но, я считаю, что, несмотря на все эти болячки, жизнь их, все же, достаточно проста и безмятежна.
— Что тут поделаешь? Бог больше любит играть с людьми, чем со зверьем или пернатыми. От этого частенько подбрасывает им всякие ништяки. Чтобы заслужить его милость, эти огламурившиеся австралопитеки, научились одновременно быть, и разумными, и вести себя, подражая тварям другим всяческим. Например, свиньям или коровам, а так же прочему скоту. Еще у них отлично получается шакалить, хотя они при этом мнят из себя волков или даже львов.
* * *
Пока мы с Че философствовали, время пролетело незаметно. Солнце уже поднялось достаточно высоко и начинает припекать, обещая довольно жаркий день. Воздух наполнился запахом озона. Сидящий в моей тени собеседник делает глубокий вдох, при этом закрыв глаза. А на выдохе, восклицает:
— Ах, прямо как на море!
— Скучаешь по морю?
— Нет. Ведь я его никогда и не видел, — преспокойно, без тени сожаления, отвечает Че.
— А откуда тогда знаешь, что там воздух по утрам пахнет именно так?
— Знаю и все. У меня это в крови, — с гордостью говорит мой приятель.
— Все равно это странно, — закончив фразу, тоже зажмуриваю глаза и фильтрую через ноздри пятьсот кубиков чистейшего утреннего воздуха.
— Что странно?
Я молчу. Открываю глаза, поворачиваюсь к своему приятелю. Он в ответ смотрит на меня и изредка моргает своими маленькими желтыми глазками. Я было начинаю:
— Странно, что…
Но тут, Че перебивает меня, так и не дав мне договорить:
— Ой, смотри, первые пациенты пожаловали!
Внизу, уже не молодые, но все еще бодрые, мужик с теткой, целеустремленно двигаются к главному входу. Он высокий и тощий, в сером в обтяжку классическом костюме современного покроя, остатки волос на голове уложены в аккуратную прическу. Дама миниатюрная, крепко сбитая, но судя по походке тоже не из робкого десятка, также одета по-деловому, в пегий, ближе к розовому, юбочный костюм. Ее накрученные в крупные кудри блондинистые волосы пружинят при каждом движении. Лихо взлетев по крутым ступеням парадного входа, парочка исчезает под массивным козырьком.
Спустя несколько минут подъехали еще пара тройка машин, потом еще и еще. Вскоре подтянулись и те, кто добирался сюда на общественном транспорте. Слишком большое количество сменяющихся лиц в одной точке пространства наводит на меня скуку. Окончательно потеряв интерес к больным, я хочу вернуться к нашему разговору, но тут Че опять обрывает меня своим криком:
— Смотри, смотри эти двое, что прибыли первыми, уже выходят! Как-то быстро вылечились.
И вправду, бодрая парочка появилась из-под козырька и, толкая перед собой доисторического вида кресло-каталку, оборудованное двумя парами малюсеньких колесиков, засеменила по длиннющему похожему на сложенную пополам змею пандусу. Докатив беспрестанно бряцающую бандуру до своего автомобиля, припаркованного прямо у калитки, ведущей на территорию медицинского центра, парочка принялась усаживать в нее увесистую старуху. Операция по перемещению раскормленной туши, способной лишь на то, чтобы орать матом и размахивать ожиревшими лапищами, из салона отнюдь не приземистого внедорожника на продавленное клеенчатое сиденье медицинского транспортного средства обернулась настоящим представлением, под конец, которого и здоровые его участники перешли на нецензурную брань. Кое-как, впихнув безразмерную бабуленцию в каталку, родственнички, было, облегченно вздохнули, но дальше их ждало новое увлекательное приключение — закатить груженую мясным антиквариатом колымагу на высокий бордюр в створе узенькой калитки. На первый взгляд, простая последовательность действий: приподнял передние колесики, оперся ими на более высокую поверхность и толкай. Однако, чтобы переместить центр тяжести на заднюю часть каталки, у мужика явно не достает веса. Его тщедушная женушка безрезультатно виснет на одной из ручек, пытаясь ему помочь. При этом пассажирка, явный знаток всего на свете, в очередной раз демонстрирует свои знания по великому могучему не совсем литературному языку. На что, помощница в почти розовом деловом костюме отвечает, на примерно таком же диалекте, умудряясь упоминать в одной фразе одновременно и свою бабушку, и мать, которой по совместительству и оказалась толстая старуха. Это представление могло бы продолжаться до бесконечности, однако по обе стороны накопилось достаточное количество желающих воспользоваться калиткой, к тому же участницы действа уже явно начали повторяться. В конце концов, от толпы отделилось несколько добровольцев дородной комплекции, которые и разрешили транспортную проблему. И вот заботливая родня уже катит прародительницу по направлению к корпусу стационара.
Казалось бы, все должны быть счастливы: еще какая-то пара минут, и парочка скинет скандальную бабку на попечение медицинского персонала, а потом отправится по своим деловым делам. Но не тут-то было. Рельефная плитка с претензией на античность, уложенная на территории медцентра, напрочь лишена функциональности и больше подходит для мощения площадей напротив исторических достопримечательностей, дабы подчеркнуть их старину и аутентичность. Груженное до предела своих возможностей сидение-каталка постоянно запинается о камни мостовой. Пробовали ли вы когда-нибудь катить тележку, доверху груженную продуктами по подобной дорожке, или, например, по только что очищенному от снега механической щеткой обледеневшему асфальту. В этот момент я бы не позавидовал замороженным окорочкам или, например, стейкам. Да, что уж там говорить, даже полуфабрикатам приходится несладко. Короче, будет чудом, если бабку довезут до стационара без повреждений, немногих еще оставшихся здоровыми, внутренних органов. Здесь все окружающие окончательно убеждаются, в том, что хотя просторечная брань и имеет ограниченный лексический запас, при умелом и творческом ее использовании, можно создавать целые миры и даже галактики.
Мы провожаем взглядом горемычных клиентов медицинского центра, пока те не исчезают за главным корпусом. Еще с минуту сидим молча. Я хочу обратиться к своему собеседнику, но Че не до меня: его внимание снова приковано к лечебному учреждению. Что там еще стряслось? Ага, понятно: парочка деловых, порядком измотанных, звякая уже пустой каталкой по мостовой, возвращается, обратно в главное здание. Быстро же они управились!
— Я люблю работать в подобных местах от того, что именно здесь непоследние люди города сталкиваются с жестокой реальностью. Ведь хреновый подъезд, неправильно подобранная тротуарная плитка и система самообслуживания — это еще цветочки, — говорю, обращаясь к своему собеседнику, — Ты можешь себе позволить оплатить любые процедуры, договориться о приеме у «высококлассного» специалиста, но тебя никто не застрахует от дутой репутации, закостенелых ортодоксальных взглядов на терапию, непомерного, отрицающего ошибку, эго, формалистического подхода, да, или просто нарвешься на чьего-нибудь, пристроенного по блату, доченьку или сыночка.
Че утвердительно кивает, а я продолжаю свой монолог:
— В итоге может случиться так, что будешь рад тому, что только покалечили,
