срубленных когтистыми лапами, как деревяшки топором. Один элитник поймал грудью выстрел из башенной пушки почти в упор. Во все стороны полетели алые фонтаны, и многотонная туша отлетела на несколько метров назад, заваливаясь на спину.
Чуть замявшиеся было, зараженные яростно полезли вперед. За ними в дело вступило наконец подоспевшее «подкрепление». Замес развернулся по-настоящему жёстко.
Несколько сотен тварей дрались против примерно полусотни техники. Даже самый слабый грузовик был всё же снабжён защитой и мог стрелять из бойниц. Но сколько-нибудь заматеревшая тварь не погибала от одной двух пуль. А среди них не было свежих…
Еще танк ловко уворачивавшийся от ударов когтей, с удивительной для такой техники скоростью маневрируя, был зацеплен под гусеницы разом тремя монстрами и опрокинут. Техника хлопнулась «на попа», его пулемёты захлебнулись.
Еще элитник сумел вбить когти в борт броневика и медленно вырвал огромный кусок брони. Несколько зверюг поменьше нырнули мордами в дыру.
Тройка покончившая с танком ломанула вперед и похоже попала под… А — чёрт его разберёт, в этом месиве, что это было. Но один замялся, закрутился, отпрыгнул в сторону и похоже получил еще… Этот из боя пока вышел, крутясь и воя на одном месте.
Пляска смерти шла быстро и темпераментно, нельзя было сказать чья же возьмёт. Всё это громыхало, стучало, лязгало, выло, брызгало кровью, металось и маневрировало — а характерный запах сгоревшего пороха уже чувствовался даже на базе.
Пожалуй, верх бы остался за внешниками. Двое элитников слоновьими тушами валялись без движения, трое от морд до когтей на ногах покрыты собственной кровью. А не сколько танков еще вели бой вполне эффективно и прочие твари, вместе с руберами, были бессильны против них.
Взгляды «зрителей» были полностью прикованы к шоу, и потому, рейдеры даже не сразу заметили, как от Пекла мимо базы выкатился здоровенный «мяч».
Ну… Во всяком случае «мячом» эту штуку можно было назвать, можно. Приблизительно. С тем же успехом, как «перекати полем» или «свернувшимся броненосцем.» Хотя ничего похожего на голову — лапы там не было.
Тёмно-синие, слабо светившиеся пластины по всей поверхности и переплетенные… То ли иглы — то ли ветки.
Когда сочно-кобальтовый «мячик» оказался возле базы, стало возможно оценить его размеры… И скорость.
Он же был почти вровень с трёхметровой стеной! А двигался так, что миновал сотню метров за миг.
Один из элитников, только что рывком «доставший» танк, срубив пушку с башни, вдруг замер сусликом. Потом диким многометровым прыжком ушел в сторону. И не оборачиваясь, помогая себе передними лапами, разрывая землю когтями, дёрнул прочь.
В атаку заражённые бежали очень быстро, но теперь… Точнее всего это можно было бы назвать — «сломя голову». Если можно себе представить напуганной до ужаса — такую тварь. Зверюшка, весело прыгавшая на танковую колонну, бежала как таракан при включённом свете…
Еще элитник, урча, развернул башку, чуть поменьше кабины легковушки. Спустя секунду, он уже летел в другую сторону.
Доля минуты и к тараканьим бегам присоединились остальные заражённые. Монстры бежали слепо, каждый сам за себя — прочь от базы и приближающегося «мячика».
Катившийся к колонне «шарик», за несколько метров до ближайшей машины, спружинил, подпрыгнул и приземлился сверху на один из оставшихся боеспособным танков.
Глаза отказывались это воспринимать… Огромная стальная махина оказалась смята, размазана в тонкий блин.
Против законов физики… Танк был раздавлен, как насекомое под подошвой.
Пять автомобилей из колонны всё-таки сумели развернуться и дымя шинами по асфальту рвануть прочь.
Прыг, прыг, — прокат. Прыг, прыг, — прокат. Меньше чем за пять минут все пять грузовиков были намазаны на дорогу, как масло на бутерброд.
Детализация с камер позволяла хорошо видеть, как бесполезно палили стволы внешников. Отчаянно и остервенело, всё, что еще могло стрелять — стреляло.
Безрезультатно и бесследно.
Чуть откатившись по дороге, штуковина стала менять форму. Словно кусок пластилина, обретший собственную волю. Перелепившись в кольцо-бублик с отсутствующим куском, хреновина развернулась этим вырезом к остаткам колонны.
Раз качнулась «креслом качалкой», два качнулась. Не было видно никакого явного действия. Но стрельба захлебнулась. Происходило… Нечто…
Исчезла краска с корпусов. Растаяли паром резиновые шины. Техника оседала на обода, ярко блестя «надраенным» металлом.
Из броневика кубарем выкатилось пятеро бойцов. На них были бронированные защитные комбинезоны с закрытыми противогазными масками. Никто из них не держал оружия. Отмахивая руками на бегу, внешники, как могли быстро, разбегались по сторонам.
«Бублик» еще пару раз качнулся. Потом замер. На дороге мёртво застыла превращенная непонятно во что бронетехника. Вокруг блестящего железа, в крови, валялись битые заражённые. Что-то их не затронуло.
Стало тихо. Очень тихо. Гробовая тишина.
Потом раздался свист. Свист такой громкости, что его было слышно и на базе. Даже сидевшим в подвале рейдерам, через узкие щели форточки — отлично слышно.
Когда-то Радару, тогда еще Николаю, доводилось настраивать старый приёмник. Если этот свист и имел что-то общее с чем-то знакомым — так это с тем неживым переливчатым радио свистом.
Свистяще — шипящие звуки поиска волны, безжизненный и чужой звук.
По экранам прошла рябью помеха. Часть камер погасла. Тем не менее та, что давала вид на «шарик» как раз продолжала работать.
Впрочем, уже не шарик. Штуковина еще раз сменила форму, перелепившись в какой-то «волчок».
Вновь засвистев великанским спятившим приёмником, штуковина прошлась несколько раз широким кругом вокруг остатков колонны.
Потом замерла. «Живой пластилин» словно стёк, осел вытянутой «лужей». Цвет сменился на грязно жёлтый. Примерно того же оттенка, что и песчано-глинистый пустырь по сторонам дороги.
Уже не «синий шар», а желто бурый «слизняк» неспешно двинулся на север.
…Хм… Помесь слизняка с червяком. Какая гадость. Глаз не видно, ног не видно. Как он так двигается? Слизняки не так ползут, змеи и черви тоже… А хорошо маскируется — его в бурьяне можно и не заметить…
Радар с усилием снял руку с жёсткого пластикового подлокотника. На гладкой поверхности остался влажный след. Парень оглянулся. Лица вокруг были пропечатаны одним общим выражением. И одним оттенком — оттенком парафина. Разве что с вариантами по цвету кожи…
— Ну? Кто мне расскажет, что это было?
Стронг задумчиво потер змею — татуировку на щеке и скуле.
— Кто это был — ты сам знаешь. Сейчас лишняя болтовня только беду накличет. Без суеверий, конкретно.
— Вот он и был? По прозвищам я как-то другое представлял. Так их же вроде убивают и не так уж совсем редко. А наш гость на танковые пушки плевать хотел. Может всё же нечто другое?
— Они на вид любые бывают. Не представишь ты
