Хранитель положил ладони Сарефу на виски и подержал несколько секунд. Потом отпустил. Теперь покраснели уже кончики всех пальцев, а большой палец левой руки и вовсе полностью налился багрецом.
— Проверь его сердце! — отдал третий приказ серый плащ. Хранитель положил руку Сарефу на грудь и несколько секунд слушал его пульс. Потом отпустил его — и поднял вверх руку. Сареф увидел, что большой палец и мизинец покраснели полностью, но больше багрового нигде не было.
— Понятно, — ответил серый плащ, который выглядел расслабленным и раздосадованным одновременно, — свободен!
Хранитель поместья испарился.
— Можешь одеваться, — он коротко кивнул Сарефу, — и следуй за мной.
— Простите, но что всё это значит? — осторожно спросил он, натягивая куртку.
— Для тебя это, в любом случае, ничего хорошего не значит, — мрачно ответил серый плащ, и его тон явно говорил о том, что за следующий недозволенный вопрос ему открутят голову на месте.
Они шли через узкую боковую тропу примерно 10 минут, после чего вышли на главную дорогу, которая уже была знакома Сарефу. Сейчас был вечер, и с тренировочной площадки, которая отсюда немного просматривалась, доносились драконьи рыки и хлопки крыльев. Серый плащ, однако, повёл Сарефа в поместье. Там были несколько скучающих бездельников, которые слонялись по первому этажу, но едва они видели серого плаща, как их моментально сдувало ветром. Что было вполне логично: если это личная гвардия Ильмарриона, которая отчитывается только ему, неразумно лезть им под руку во время работы. Тем более, что отлов вот таких бездельников явно тоже входил в их обязанности.
Серый плащ отвёл его на третий этаж, ровно в ту же гостевую комнату, где Сареф ночевал 10 дней назад. С того момента здесь даже ничего и не изменилось, кроме, очевидно, того, что слуги поменяли бельё и вымыли комнату после того, как он уехал из поместья.
— Располагайся, — коротко рыкнул серый плащ, и, судя по его голосу, он бы с куда большим удовольствием отвёл его в каморку в казематах с единственной грязной тряпкой на полу.
— Мне хотя бы разрешено ходить принимать пищу? — спросил Сареф.
— Заткнись! Завали хлебало! — прорычал страж Агьялт, окончательно выйдя из себя, — ты, тупорылый урод, сейчас жив только милостью нашего главы! Тебе было плевать, что у тебя в голове и так сидит этот… вер’миин! Тебе надо было ещё хлебнуть чёрной отравы! Скажи спасибо, что ты вообще ещё жив, придурок!
— Я всего лишь спросил, как мне принимать пищу, — невозмутимо ответил Сареф, — что за истошные вопли? Странно видеть, что доверенные члены дома Агьялт не умеют держать себя в руках.
— Советую прикусить язык, сопляк, — прошипел серый плащ, — я всё запоминаю, и ничего не забываю. В твоём положении крайне неразумно обзаводиться лишними врагами.
После этого он повернулся, чтобы уйти. Сареф сделал едва уловимое движение Гилеаном — и созданный телекинетический барьер в ногах стража заставил его споткнуться и рухнуть носом в землю. Вскочив, он с такой лютой злобой посмотрел на Сарефа, словно в этот момент был готов продать честь своей семьи и свою душу в придачу ради возможности вцепиться ему в глотку.
— Ты же сказал, что ничего не забываешь, — с ехидной улыбочкой заметил Сареф, — однако ты всё же забыл сказать мне, как я буду принимать пищу. Если ваш «милостивый» глава притащил меня сюда для того, чтобы морить голодом — скажи об этом сразу.
Страж закрыл глаза, явно сосчитав до пяти, после чего снова посмотрел на Сарефа и отчеканил:
— Все дальнейшие инструкции получишь через хранителя!
После чего он вышел из комнаты, с грохотом захлопнув за собой дверь. Сареф же снял ботинки и лёг на постель, размышляя, сколько ещё такого отношения ему предстоит вынести. Потому что слова о хилереми как «вер’миин», что переводится как паразит, более, чем красноречиво говорили о том, какое здесь к нему будет отношение. Особенно теперь, когда он не почётный гость, а пленник, следовательно, и за языком сильно можно не следить. Конечно, собственный клан в этом плане достаточно его закалил, но здесь это, судя по всему, грозилось выйти на совершенно иной уровень. Что ж… очередной вызов его навыкам, в данном случае — хладнокровию и умению держать себя в руках. Хотя бы какое-то время, пока информация о том, что с ним случилось, не разойдётся хотя бы по Севроганду. Хотелось надеяться, что в этом друзья его не подведут…
Глава 1.2
Прошло несколько часов. И — никакой реакции. О нём как будто забыли. Проверка хранителем поместья была единственным знаком внимания, который уделили Сарефу. И после этого его бросили, словно до него больше никому не было дела…
Хотя, конечно же, это было не так. Проверка хранителем явно показала что-то такое, чего драконы никак не ожидали. Возможно, они рассчитывали увидеть последствия испитой крови Молоха ещё во время полёта. А по итогу — даже проверка хранителем не дала им предлога признать Сарефа бешеным псом, которого можно законно посадить на цепь. И теперь — Сареф был в этом уверен — драконы внимательно наблюдали за ним и ждали малейшего проявления эффекта выпитой крови. Вот только никаких проявлений не было. И это было странно. Если Чёрный Молох называет хилереми Отголосками, значит, себя он подразумевает полноценным голосом силы, что его породила. И его кровь, которая намного древнее и сильнее крови обычных демонов, явно уже должна была дать результат.
Указав рукой в Гилеане на окно, Сареф телекинезом нашарил щеколду и отодвинул её. Окно открылось, и свежий осенний воздух ворвался в комнату, наполняя её прохладой.
— Я думаю, вы и сами знаете, почему так получилось хозяин, — Хим впервые подал голос с тех пор, как они оказались здесь.
— Как ты себя чувствуешь? — тут же спросил Сареф.
— Нормально, — ответил Хим, — прошлый раз меня… немного закалил, так что даже если нам придётся провести здесь значительное количество времени — я это как-нибудь переживу.
— Это хорошо,
