арестованного по доносу и повешенного 13 июля 1826 г., — министром иностранных дел России графом К. В. Нессельроде и другими, а затем одобрено в 1816 г. самим царем Александром I. В 1817 г. было принято правительственное решение о создании в Маниле Российского генерального консульства. Оно должно было стать первым дипломатическим представительством России в странах ЮВА. Генеральным консулом Российской империи на Филиппинских островах был назначен Питер Добелл.
П. Добелла пригласили в Россию, и он проехал по всей стране, опубликовал в 1815-1816 гг. в «Сыне Отечества» свои рассказы о Сибири (впоследствии на английском языке вышли его «Путешествия по Камчатке и Сибири»[2]). В 1817 г. он прибыл в Санкт-Петербург, принял российское подданство, ему был присвоен гражданский чин 6-го класса — коллежский советник. Его стали именовать в России Петр Васильевич Добель.
Согласование вопроса об открытии генконсульства по дипломатическим каналам отняло немало времени. Оно потребовало интенсивной переписки через посредство российского посла в Мадриде Д. П. Татищева. (Многие из официальных бумаг того времени сохранились в Архиве МИД РФ). Несмотря на дружественные отношения монархов Александра I и Фердинанда VII, испанская сторона отказала в официальном признании российского дипломатического представительства на Филиппинах. Но в виде компромисса П. В. Добелю было позволено действовать в Маниле в качестве неофициального представителя российского правительства на Филиппинских островах.
В 1819 г. П. В. Добель через Сибирь вновь выехал на Камчатку. К сожалению, он уже не застал там фрегата «Камчатка» капитана В. С. Головнина, которому было предписано доставить в Манилу императорского генерального консула России на Филиппинских островах. Примечательно, что в долгом пути из Санкт-Петербурга Петр Васильевич успел жениться на сибирячке. Ему пришлось на собственные средства снарядить 250-тонный бриг, на котором с молодой женой и грудной дочерью с помощью семи случайно подобранных матросов он самостоятельно отправился к назначенному месту службы — в Манилу. В этом трудном и опасном рейсе он также побывал на Сандвичевых островах.
В марте 1820 г. П. В. Добель начал свою неофициальную деятельность в хорошо знакомой ему Маниле. Помимо Манилы он побывал в тогдашних ее пригородах Пандакане, Сан-Педро, Макати, Сан-Николасе и др. (ныне все они вошли в состав Большой Манилы). Он посетил водопады Пагсанхана, знаменитую пещеру Сан-Матео (только с начала XX века ставшие местами массового паломничества филиппинских и зарубежных туристов). Он прогуливался по Люнете, любовался восхитительными закатами на берегу Манильского залива. Продолжил изучение тагальского языка, обычаев и нравов филиппинцев, особо отмечая в своих записках исключительное гостеприимство манильцев.
К сожалению, его консульская деятельность прервалась самым неожиданным образом. Он сделался жертвой известного «холерного бунта» в Маниле, разразившегося 9 и 10 октября того же, 1820 г. «Холерная эпидемия, — записал он, — проявилась в населеннейших приходах Тондо и Бинондо с невероятною силой». По некоторым сведениям, холера была завезена в Манилу из Индии. Однако решивший выслужиться перед мадридским начальством исполнявший обязанности губернатора Филиппин в 1816-1822 гг. Мариано Фернандес де Фольгерас решил свалить все на иностранцев (неиспанцев), главным образом европейцев, все больше и активнее действовавших в стране, и направил на них гнев манильцев, распространив вкупе с церковниками слух, что они «отравляют народ». Кстати, и Добель осторожно замечает, что «убиение иностранцев 9 и 10 октября 1820 г. было, кажется, поощряемо местным начальством» (с. 208 в части II в гл. XX настоящего издания).
Действительно, колониальная администрация Филиппин сознательно направила народное возмущение на европейцев и китайцев. В результате разнузданного разгула страстей пострадал и дом российского генерального консула. В особенности он сожалел об обширной библиотеке, которую собирал долгие годы и которая по тем временам оценивалась им в 60 тыс. рублей. Из-за «холерного бунта» Добель не смог исполнить данного ему поручения и отправить из Манилы на Камчатку груз закупленной муки и соли. К тому же он вдруг тяжело заболел (боялись, что холера!). Однако, выбравшись на своем бриге из Манилы, охваченной послехолерными беспорядками, он все-таки приобрел необходимые продукты в Макао (Аомене) и доставил их в 1821 г. на Камчатку в тот самый момент, когда запасы соли там совершенно истощились. Печально, что на этой торговой «операции» из-за бюрократических препон он также потерял 180 тыс. рублей.
После «холерного бунта» внутриполитическая обстановка на филиппинских островах значительно изменилась. Испанцы в Маниле и метрополии настороженно относились к представителям прочих держав. Развитие российско-филиппинских дипломатических контактов прервалось. Планы организации регулярных торговых рейсов судов из Манилы на русский Дальний Восток остались неосуществленными. Консульский опыт Петра Добеля надолго стал достоянием истории. В 1826 г. Российское генеральное консульство на Филиппинских островах было упразднено официально.
Впрочем, в начале 30-х годов XIX века вопрос о российско-филиппинской торговле вновь сделался предметом испанско-русской дипломатической переписки. На этот раз по инициативе испанской стороны. Но ввиду ухудшения отношений между Мадридом и Петербургом, а затем и разрыва дипотношений в 1834 г. (они были восстановлены лишь в 1856 г., когда Добеля уже не было в живых) он больше не поднимался до самого конца столетия. Российское дипломатическое представительство на Филиппинских островах на уровне вице-консульства было вновь учреждено только в последнем десятилетии XIX века, накануне национально-освободительной революции на Филиппинах, положившей конец испанскому колониальному господству. Но осуществлялось оно не российскими дипломатами, а так называемыми «нештатными консулами», в качестве которых выступали иностранные, по преимуществу французские, коммерсанты. В таком шатком состоянии эти дипотношения сохранялись вплоть до конца 1917 г. Советско-филиппинские дипломатические отношения на уровне посольств были установлены лишь в 1976 г., то есть более чем через полвека Примечательно, что в 2000 г. филиппинская сторона назначила в Санкт-Петербург своего «почетного консула». Ныне им является гендиректор Регионального фонда научно-технического развития Санкт-Петербурга доктор физико-математических наук А А. Фурсенко.
П. В. Добелю, к великому сожалению, не удалось вывезти на свою новую родину многое из той коллекции, что была им собрана на Филиппинских островах. Книги, предметы народного быта, ремесленные изделия, местные украшения, образцы табачного производства и многое другое — все погибло во время «холерного бунта». Но он привез составленный им словарь тагальского языка, рукопись которого, о чем он пишет в своей книге, преподнес с почтением графу Николаю Петровичу Румянцеву (1754-1826), министру иностранных дел России в 1807-1814 гг. (в 1810-1812 гг. председателю Государственного совета), известному библиофилу, коллекция которого стала основой Российской государственной библиотеки (РГБ — бывшей Ленинки). Обнаружить эту рукопись пока, несмотря на определенные усилия, не удалось.
Возвратившись в последний раз в 1828 г. в Санкт-Петербург, окончательно разорившийся Петр Добель по совету друзей, среди которых были братья Брюлловы, А. Джунковский, Н.
