Требовалось расстрелять их всех — и посетителей, и официантов. Увы, оставлять свидетелей сейчас, когда мы на чужой планете, посреди чужого города, было смерти подобно.
Убийство, хоть и с полным уничтожением головного мозга, тоже не гарантия — хороший некромант призовёт дух погибшего даже при полном отсутствии телесной оболочки. Но такие специалисты всё же больше редкость, и с нашей стороны затруднить местным следователям жизнь было не просто желательно, это было обязательное условие существования.
Нет, устраивать массовую бойню мне совершенно не хотелось. Я прекрасно видел через камеры, какими глазами на меня смотрит Яромира. Но никаких колебаний не было, в прошлом приходилось действовать подобным образом не раз.
Когда уже почти нажал на спуск, моя супруга всё же не выдержала и вскочила.
— Стой!
— Что?
— Не надо! Не делай этого!
Я бы мог наплевать и всё-таки нажать на спуск. Но... Остановился.
Посмотрел прямо на свою жертву. Мужичок упал на колени и затряс перед собой молитвенно сложенными руками. Видимо, думал, что это поможет ему сохранить жизнь...
Внезапно все вокруг замерли и затихли, боясь пошевелиться. Каждый понимал, что решается их судьба, и возможно, у них сейчас появился последний шанс сохранить жизни.
Яра сделала несколько шагов мне навстречу, глядя почти так же жалобно, как и тот человек на полу.
— Не убивай их. У тебя же есть те уколы, которые заставляют забыть всё! Ты пополнял запас...
Резко развернувшись, я разнёс голову одному из посетителей, который попытался незаметно за моей спиной что-то набрать на своём коммуникаторе.
После этого, медленно поворачиваясь вокруг своей оси, заорал громко и убедительно — так, чтобы дошло даже до самого тупого:
— Не двигаться! Все! Лежать! На пол! Руки от коммуникаторов! Убью на хрен!
И после этого уже спокойным голосом обратился к Яромире:
— Сегодня арифметика против милосердия, дорогая. Доз у меня хватит от силы на половину тех, кто здесь присутствует...
— Могу помочь, — в наш разговор внезапно вмешалась Наина.
Она вытерла губы салфеткой и, нарочито шумно отодвинув стул, встала с абсолютно невозмутимым видом.
— Кстати, ты действительно хорош, родственник. Теперь верю, что у нас что-то может получиться.
Хотел было возмутиться тем, что она светит ненужную информацию перед свидетелями, и теперь-то их уже точно придётся убирать — но женщина будто прочитала мои мысли и подняла руку. Хотя, почему «будто»...
— Они всё равно никому не расскажут, не переживай. Я сотру им память о последних часах. Это не так сложно, но... Мне надо будет коснуться каждого.
— Хорошо, действуй! Слышали? Хотите жить — не мешайте!
Внешне потеряв интерес к происходящему, а на самом деле продолжая контролировать всё вокруг с удвоенным вниманием, я опустился на одно колено и быстро обыскал лежащую передо мной первую телохранительницу. Стащил и нацепил на себя её щит, почти такой же, как был когда-то у меня, вытащил запасные обоймы, взял коммуникатор, вынул из глазницы нож, вытер его и вернул на место, в ножны.
После этого выпрямился и огляделся, заставляя посетителей «Галеона» и официантов, с которыми встречался глазами, вжимать головы в плечи. Трофейный пистолет всё ещё был в моей руке, хотя кобуру с тела я снял и успел прицепить себе под рубашку.
Наверняка на моём фоне Наина, которая спокойно проходила от одного человека к другому и всего лишь прикасалась рукой к головам, воспринималась меньшим злом. Хотя вообще-то те, от кого она отходила, безвольно оседали, растекаясь по полу... И я на месте этих людей десять раз подумал бы, стоит ли моей родственнице доверять свои жизни. Но вслух свои мысли, само собой, озвучивать не стал — сейчас покладистость посетителей и служащих «Галеона» была нам только на руку.
Попугав людей своим видом, я направился в сторону помещения для слуг и осмотрел останки второй телохранительницы. К сожалению, ничего полезного с неё взять не получилось, кроме двух запасных обойм — и щит, и оружие, и коммуникатор безвозвратно повредило взрывом.
Я как раз закончил сбор скудных трофеев, когда Наина выпрямилась, утёрла тыльной стороной ладони лоб и отрапортовала:
— Я всё.
— Отлично.
— Нам бы убраться отсюда...
— Ничто не мешает, — махнул рукой, призывая следовать за собой. — Куда нам? Где спрятано то, что м ищем?
Лишний раз говорить слова «Алтарь» и «Перстень» не хотелось совершенно. Пусть я и контролировал очень многое вокруг, но самый простой способ — всегда самый действенный. Если просто не говорить то, про что никому знать не желательно, то никто этого и не услышит...
— Поместье. Нам туда.
Выругался, даже не сдерживаясь. Вламываться в чужие владения, когда там наверняка все уже подняты по тревоге, задачка не из лёгких... Но где наша не пропадала?..
— Плохо. Но что делать?.. Пошли, скорее!
Когда я подвёл дам к лифту, Наина нахмурилась.
— Я бы не стала доверять... Могут перехватить, отключить.
— А я наоборот, только таким штукам и доверяю. Не бойтесь, давайте внутрь!
Двери лифта раскрылись, мы вошли, и не успели створки захлопнуться за нашими спинами, как кабинаухнулавниз.
Наина непроизвольно вцепилась мне в руку, но тут же отпустила и заглянула в глаза. Увидела, что я совершенно спокоен, и тоже расслабилась.
С другой стороны, будто ревнуя, ко мне прижалась Яромира. Вот только фокус моего внимания был сейчас не на ней, и я повернулся к новообретённой родственнице.
— Как лучше попасть в поместье? Нас туда пустят, если подъедем на своей машине? Или лучше угнать лимузин?
— Лимузин не впустят, и его отслеживают. Плохой вариант. Придётся прорываться так...
— Насколько хорошо поместье охраняется?
— Увы, хорошо. Так просто туда не попасть. Забор, автоматические турели, охранники... Меня уже наверняка внесли в чёрный список.
— Есть варианты?
Наина пожала плечами, хитро посмотрела на меня, и натянула на лицо лучезарную улыбку.
— Ты — глава семьи, племянничек. Вот и думай.
Усмехнулся в ответ. Она меня совершенно точно проверяла, и даже не скрывала этого...
Двери лифта вновь открылись, и мы быстрым шагом направились на стоянку, где нас ждала машина Фёдора.
Неладное я заподозрил, когда мы были ещё метрах в ста от неё.
Ветровое стекло было разбито. Самого нашего «агента», понятное дело, внутри не было, как и вообще нигде поблизости.
— Ну Струев, ну самка собаки... Вернусь на лапуту — урою!
