от любопытных глаз.
Дом у старосты был добротный, двухэтажный и весьма богатый для деревенского жилища. За небольшими сенями скрывалась светлая горница. Такая просторная, что в пору гуляния устраивать. На полу лежали яркие домотканые половички. Окошки украшали вышитые шторки. На подоконниках в глиняных горшках буйно цвела белая герань. Все лавки, столы и сундуки лучились чистотой. Даже на печи и приоткрытой заслонке не было ни следа нагара. Нигде ни соринки. А вот что в избе было, так это аппетитный аромат домашней стряпни. Такой соблазнительный, что я тотчас вспомнил о том, что ничего не ел с самого утра.
Конечно, у сего великолепия имелась причина. И эта причина сейчас суетилась, накрывая на стол.
— Верея, кончай возиться! — окликнул хозяйку Бажен. А потом повернулся ко мне и торопливо бросил: — Жена моя. Верея.
Женщина откинула за спину толстую косу и повернулась к нам.
Про таких говорят: «всё при ней». Ладная фигура. Красивое личико с румяными щеками и лазоревыми очами. Стройный стан под голубым сарафаном с кумачовой вышивкой. Так хороша, что пришлось напоминать себе: держаться подальше от жён тех, кто мне платит. Деньги были нужнее, чем мимолётные утехи. Пусть и с такой красавицей.
— У нас гости? — Верея сдула со лба непослушную пшеничную прядь. — Подать ещё тарелку?
— Нет, — отрезал староста, опускаясь на лавку подле стола. — Это ловчий. Заказ на лобасту выслушает, да и уйдёт.
Я мельком глянул на хозяйку.
Та виновато улыбнулась. Видимо, муж не впервые так открыто выражал своё презрение к тем, кто ниже его по статусу.
Бажен тем временем заглянул под крышечки горшочков на столе, проверяя содержимое скорой трапезы. Приподнял белую салфетку, которой жена накрыла пироги. Однако кушать при мне не спешил, хоть и явно был горазд наедаться от пуза. Вместо этого, он бросил брезгливый взгляд на Кота, который зашёл в избу вместе со мной, и сухо сказал:
— Животину оставь снаружи.
Я открыл было рот, чтобы возразить, но Верея меня опередила.
— Я ему молочка в сенях налью. Пойдём, котик, — она торопливо подхватила крынку и мелкую плошку и, прежде чем её муж успел опомниться, проскользнула мимо меня к дверям. — Кис-кис! Ну, идём же!
Кот поднял на меня сердитый взгляд. Я едва заметно кивнул. И лишь тогда мой друг последовал за хозяйкой в сени.
Варгин терпеть не мог все эти «кис-кис» и ласковые почёсывания шейки, от которых простые коты так и млеют. Но каждый раз ему приходилось покоряться обстоятельствам. Никто не должен и помыслить, что перед ним не домашний котяра, а самая настоящая нечисть.
Не дождавшись приглашения, я прошёл к столу и сел на лавку напротив хозяина, старательно игнорируя аппетитные запахи еды пред собой.
— Так что с заказом? — напомнил я.
Староста смерил меня недовольным взглядом. Его гостеприимство оказалось лишь вынужденной мерой. Если б не лобаста, вряд ли бы он вообще меня на порог пустил. Потому Бажен явно желал поскорее мне всё рассказать и выпроводить восвояси.
— В получасе ходьбы на север в лесу есть одно озеро, — начал он. — В нём завелась нечистая сила. Является в обличии огромной голой бабы, толстой и уродливой, как смертный грех. Многие её видели. Только она не трогала никого прежде. Лишь орала истошно, да деревяхой какой-нибудь размахивала. Ну мы и думали, что не опасна. Пока пару недель назад она в том озере не утопила ребёнка.
Хлопнула входная дверь.
Верея торопливо прошла в горницу и поставила на стол перед мужем запотевшую бутыль медовухи. Бросила на меня масленый взгляд. А потом без всякого интереса к нашему разговору направилась к печи заниматься своими делами.
— Думаете, это лобаста его утопила? — уточнил я.
— А кто же ещё! — староста всплеснул руками. — Более некому! Распоясалась она. Страх потеряла. Потому и стали мы искать человека, который нас от неё избавит за умеренную плату.
Последнюю фразу Бажен выделил.
— Мужики сами хотели с ней расправиться, — продолжал он. — Собрались гурьбой да пошли к озеру. Но куда им с нежитью тягаться! Эта уродина как начала в них валуны размером с голову швырять, да пень с корнями из земли без труда выдернула, так они с криками и разбежались.
Я усмехнулся. И снова почувствовал на себе взгляд. Такой, что мурашки по спине хороводы водить начали. Хозяйка стояла возле печи и искоса наблюдала за мной, не скрывая интереса.
Э, нет, милая. Заигрывать будешь с каким-нибудь кузнецом. А мне от вас нужны только денежки твоего откормленного муженька.
Я вновь повернулся к Бажену, который никакого внимания не обратил на наши переглядывания, потому как был занят тем, что рисовал пальцем чёрточки на покрытой испариной бутыли.
— Сколько за её голову даёте? — прозвучал самый важный вопрос.
— Пять серебряных, — ответил староста.
Я с досадой присвистнул.
— Столько за мелкую погань дают, уважаемый. Так не пойдёт, — я приготовился торговаться. — Не меньше десяти.
— Пять, — Бажен подался вперёд.
— Такой путь проделать и шкурой своей рисковать за пять серебряных? — я насмешливо скривил губы. — Да меня другие ловчие засмеют.
— Пять серебряных.
— Ухожу я, — но уходить и не думал. Лишь сделал вид, что встаю.
— Семь.
Ну вот. Это уже другой разговор.
— Десять, уважаемый.
— Восемь, — Бажен хлопнул себя по колену. — Больше не дам! И отужинаешь у нас, а заночуешь на сеновале.
Я притворился, что искренне сомневаюсь.
— Ловчий, — деревенский староста предупредительно повысил голос. Давал понять, что торги окончены. — Берёшься за работу? Али нет?
— По рукам, — я встал с места и направился к выходу. Жать руки мне с Баженом не хотелось точно так же, как и ему со мной. — Готовьте кошель.
Староста что-то проворчал себе под нос. То ли выругался, то ли поблагодарил богов, что я согласился.
Уже на пороге я оглянулся, но лишь чтобы уточнить:
— Где озеро, говорите? В лесу на севере?
Бажен кивнул.
— Полчаса пешим ходом, — напомнил он. И затем добавил: — Там на опушке старая сосна к земле клонится. А от неё тропка бежит. Вроде как звериная. Пойдёшь по ней, к озеру и выйдешь.
Верея звякнула кочергой о горшок, который торопливо пыталась засунуть в печь. Вздрогнула. Бросила на меня ещё один долгий взгляд на прощание.
Несчастная баба. Такая красивая
