совсем в рабство, а рекрутировали. Впрочем от этого легче не стало, война ничуть не лучше, скорее даже наоборот.
Попетляв некоторое время мы подошли к довольно приличному двухэтажному дому, я бы даже сказал особняку где наш провожатый долго препирался с охранявшим ворота верзилой, после чего нас наконец ввели во двор. Жестами и резкими словами нам приказали ждать и оставили одних.
Рядом была скамейка, но девчонка не решалась к ней приблизиться. Я же не стал заморачиваться и присев вытянул совсем изнывшиеся ноги. И чего они так болят-то, вроде парень молодой и крепкий, убегал что ли так долго прежде чем поймали?
Прошло с полчаса прежде чем о нас вспомнили и наш провожатый позвал так и оставшуюся стоять девчонку в дом. Та с какой-то мольбой поглядела на меня, но ослушаться не посмела. Минут через десять ее вывели под руки двое молоденьких парней, чуть старше нашего и без слов потащили ко мне.
Я освободил скамейку и помог ее усадить. Выглядела она ужасно, бледная, взгляд отсутствующий, а носом шла кровь. Господи, что же с нами будет-то?
Один меня бесцеремонно подтолкнул к дому и мне впервые за это время стало страшно по настоящему. Если бы у меня были силы, то я точно попытался бежать. Плевать куда, залез бы на крыши и бегал там пока не сверну себе шею или добрался бы до края этой крепости.
Внутри дома оказалось вполне прилично, видно что хозяин не бедный человек и нам, замарашкам, тут явно не место. Меня подвели к стулу посреди гостиной не давая как следует осмотреться. Напротив сидел на таком же стуле паренек, изрядно нервничавший.
Я сел и продолжил осматриваться. Освещение такое себе, от керосиновых ламп многого ожидать не стоило, но читать например можно было бы. Мебель странноватого, неизвестного мне стиля, но подобрана неплохо. Из темного дерева, вся тяжелая и массивная, запнешься и даже не покачнется.
Двое приведших меня сюда отошли ко входу. Сержант (ну очень в моем понимании он походил на сержанта) который вел нас до этого дома стоял в глубине комнаты неподалеку от хозяина. То что это хозяин было понятно с первого взгляда. Он сидел чинно и поглаживал седую бороду добродушно улыбаясь.
Меня отвлек резкий окрик и хлопок в ладоши парнишки напротив. Он жестами дал понять, что надо смотреть ему в глаза. Я честно принялся пялиться и играть в гляделки, совершенно не понимая чего он добивается этим. Тот же весь побледнел и принялся что-то шептать и судорожно перебирать пальцами.
Наверное минуту мы так посидели после чего добродушный дедушка видимо заскучал и строгим голосом что-то сказал или правильнее будет приказал. Парень выдохнул, протер глаза и пододвинулся ближе ко мне. Взял за руки, меня все это уже начало забавлять.
— Я, если что, не из этих.
На мою подколку, разумеется, никак не отреагировали, откуда им знать русский. Снова начались гляделки и тут я даже что-то почувствовал. Словно меня пытались приковать взглядом. Я однажды так боролся взглядами с бродячей огромной собакой и та уступила. Ничего особенного, надо просто немного проявить выдержку и все.
Вдруг руки моего партнера задрожали и я почувствовал ослабление давления на свой разум, если можно так сказать. Даже сам сделал что-то вроде попытки давануть в ответ и тут то ли так совпало, то ли силы покинули титана, но пацанчик кулем свалился на пол. Я растерянно развел руками и повернулся к обалдевшему сержанту и вскочившему посерьезневшему дедку. Последний что-то воскликнул и меня мгновенно вырубило.
Очнулся я на удивление легко и даже не был ничуть дезориентирован, лишь слегка огорчился что все происходящее последние часы не оказалось сном. Обнаружил я себя лежащим на диванчике, а надо мной маячила седая борода. Наконец ее обладатель обратил на меня внимание и спросил:
— Ну, теперь ты меня понимаешь?
Язык был точно не русский, но я каким-то образом осознавал смысл каждого слова. Пытаясь сообразить как такое возможно я не спешил отвечать, за что получил несильную пощечину. Видимо дед решил, что я еще не пришел в себя и таким образом приводил меня в чувство.
— Да, понимаю, — выдавил я из себя.
Чужие слова давались с трудом, но произнес я их более менее внятно.
— Ну вот и отлично, — заулыбался старик. — Видимо я еще на что-то гожусь.
После чего довольно хохотнул, а сержант рядом почтительно заулыбался шутке.
— Так что произошло на самом деле? — убрав дежурную улыбку с лица, поинтересовался последний.
— Да ничего особенного на самом деле, — несколько огорченно начал дедок. — Это моя вина, думал этот, — он кивнул на все еще лежащего паренька, — просто опять ленится и заставил его войти в полный контакт. Кто ж знал, что тут такая ментальная защита. Случай, конечно, редкий, но не уникальный. Дети, которые взрослы не по годам порой удивляют. По сути мой ученик пытался пальцем пробить доску, вот и поломался. Для меня-то это пустяк, а он теперь с неделю проваляется точно.
Я продолжал лежать и хлопал глазами, силясь усвоить услышанное. Речь явно шла не о каком-то рядовом гипнозе, да и никакой гипноз не в состоянии вот так запросто вложить в голову за несколько минут знание другого языка. Не знаю сколько он возился, но девчонка до меня провела тут менее пяти минут и ее обрабатывал молодой ученик.
— А ну-ка, — он сунул мне под нос какую-то дощечку, — что здесь написано?
Выжженные на потемневшей от времени плашке аккуратные письмена немного поколебались перед глазами и вдруг приобрели смысл.
— Не беспокоить, — неуверенно произнес я.
— Великолепно! — просиял старикан. — Я так и знал! Значит ты умел читать на своем наречии. Благодаря грамоте разум здорово укрепляется, — это он уже пояснял сержанту, — Скорее всего вкупе с тяжелой судьбой это и закалило волю парнишки. Ей-богу, не будь у него отчетливо заметного источника, я бы решил, что парень склонен к ментальной магии. Теперь отправьте его в лазарет, пусть наконец вылечат эту ужасную шишку. — голос его вдруг стал строгим. — И вы можете ломать рекрутам руки, ноги, ребра, но ни в коем случае не трогать голову. Вы что, не знакомы с инструкциями? Это здесь с ними во время обучения может случиться всякое, но сюда они должны поступать пригодными.
Сержант подобрался и вытянулся по струнке.
— Виноват, господин магистр. Солдат, допустивший такую оплошность,
