был частично запечатлён с Адель. К счастью, Адель присоединилась к его канадскому прайду, а значит, Миле не пришлось наблюдать, как пара становится всё ближе, пока, наконец, их связь не сформируется полностью. Это также дало Миле возможность смириться с фактом, что у неё не будет истинной пары. Это было очень похоже на скорбь. Он не был мёртв, но Миле пришлось оплакивать то, чего у неё никогда не будет. И был шок. Гнев. Оцепенение. Депрессия. И, в конце концов, принятие. Ненависть угасла, потому что она не могла по-настоящему завидовать его счастью.
Её кошка, однако, всё ещё пыталась обрести покой. С точки зрения кошачьих, их пара предпочла им другую самку. Это было величайшее предательство. Он не чувствовал, что они пара, правда, но её кошка, у которой слишком элементарный образ мышления, не верила, что это оправдывает любые действия. И когда месяц назад они с Адель перевелись в прайд Милы, кошка сошла с ума. Кошка не хотела этого мужчину, который предал её, но и видеть его с другой тоже не хотела. Что усложняло задачу, так это то, что Джоэл искал Милу. Любил с ней разговаривать. Любил слушать её мнение. Конечно, он не знал, почему подсознательно стремился разыскать Милу, а у неё не было намерения рассказывать об этом и морочить ему голову. Тем не менее, даже несмотря на то, что она примирилась с ситуацией, было нелегко видеть, что он привязан к другой женщине. И она знала, что ей будет тяжело наблюдать, как он и Адель создают семью — то, к чему пара стремилась.
— Выбрав тебя, а не Адель, он избавился бы от боли в долгосрочной перспективе, — сказала Валентина. — Она слабая. Ты знаешь, как я презираю слабость.
Мила вздохнула.
— Адель милая и добрая.
— Да, слабая.
— Ну, Джоэл любит её.
В любом случае Миле не было бы смысла пытаться завоевать его. Во-первых, её кошка никогда бы его не приняла. С другой стороны, Мила не могла принять его как свою пару. Не после того, как увидела, как он без ума от Адель. Не после того, как узнала, что у него уже сформировалась связь с кем-то другим. Если бы он бросил Адель ради неё, Мила чувствовала бы себя второй половинкой, а связь истинной пары не казалась бы такой особенной, как должна. В России кошка Милы была спокойнее. Более расслабленной. Вероятно, потому, что там не было ничего, что напоминало бы о Джоэле. Итак, когда дядя Милы предложил ей собрать свои пожитки и переехать в Россию, это не показалось плохой идеей. Чем больше она думала об этом, тем привлекательнее это становилось, несмотря на то, что дядя надеялся, что Мила согласится на связь по договорённости с росомахой, с которой он её познакомил, — чем Мила пока не делилась ни с кем, кроме Алекса.
Максим на самом деле был хорошим парнем, и она открыта для того, чтобы узнать его получше и посмотреть, что из этого вышло. В России она была бы далеко от Джоэла и Адель, что могло бы помочь кошке Милы обрести покой, которого до сих пор у неё не было.
— Я всё ещё думаю, что ты должна сказать ему правду, — заявила Валентина. — Несправедливо, что ты носишь этот секрет. Это давит на тебя.
Мила никому, кроме Алекса и своих родителей, не говорила о том, что Джоэл — её настоящая пара. В такие моменты, как этот, она жалела, что не сохранила это при себе.
— Мама, пожалуйста, забудь об этом.
— Я просто не хочу, чтобы тебе было больно и… — Валентина замолчала, услышав громкий хлопок, за которым последовал буйный смех. — Джеймс, тихо. Я разговариваю по телефону! — властно крикнула она своей паре.
— Это Скелет? — спросил он, и Мила услышала улыбку в его голосе.
Валентина задохнулась от возмущения.
— Я говорила тебе тысячу раз, Джеймс Деверо, ты не можешь называть мою мать Скелетом!
— Она похожа на изголодавшуюся крысу, — сказал он. — И я слышал, как её называли и похуже. Этот мужчина-раб, которого она называет супругом, называет её «кровососущей Распутинеттой».
Валентина выплюнула поток русских ругательств в адрес своей пары, который только рассмеялся.
Губы Милы дрогнули. Учитывая, что обе стороны семьи Милы «баловались» организованной преступностью, можно подумать, что её дальние родственники по материнской и отцовской линиям будут неплохо ладить. Вовсе нет. О, они вели дела друг с другом. Но семья её матери так до конца и не простила паре Валентины то, что он имел наглость быть американцем. Ситуация усугубилась, когда Джеймс отказался переезжать в Россию. И когда росомахи Ивановы впервые посетили его дом только для того, чтобы обнаружить, что в шкафах у него нет водки, они объявили его психопатом.
Раздался лёгкий стук в дверь.
— Мама, — сказала Мила. — Мне нужно идти.
— Но мы должны поговорить…
— Не сейчас, хорошо? Мы поговорим завтра, я обещаю. Передай папе привет.
Мила повесила трубку и затем крикнула:
— Входи!
Харли, менеджер клуба, влетела в комнату.
— Привет, я зашла узнать, готова ли ты.
Внимательно посмотрев на Милу, Харли наклонила голову.
— Ты в порядке? Ты выглядишь… расстроенной.
— Это просто нервы. Я люблю выступать, но я всегда нервничаю до того момента, как выхожу на сцену.
— Хм. Что ж, поднимай свою задницу, потому что ты следующая.
Впервые за этот день улыбка Милы была искренней.
— Я готова.
***
Прочитав напечатанное на листе, Мэдисон усмехнулась.
— Что ж, Доминик, я не должна удивляться, но я удивлена. — Положив лист на стойку, она подвинула его к нему. — Сработало ли?
— Ублюдков больше нет, так что, да, — ответил Доминик.
Группа чрезмерно рьяных религиозных психов собралась возле клуба, проповедуя зло перевёртышей, называя их демонами и отправляя их всех в ад. Доминик пошёл в офис Харли, распечатал кучу контрактов «Заключить сделку с дьяволом» и стоял возле клуба, предлагая доллар любому, кто подпишет один. Религиозная группа, в конце концов, ушла, совершенно разъярённая.
Данте, его бета, скомкал контракт, разговаривая с Мэдисон.
