приемную семью.
Мой взгляд возвращается к двум братьям, с которыми мы познакомились в тот же день. Нас всех разместили у одного опекуна. Оба парня долговязые и высокие. Черные волосы Акселя уложены в помпадур, а выбритые виски подчеркивают татуировки на шее. У Николаса волосы подстрижены коротко, но торчат в разные стороны. Он все еще выглядит как тот самый мальчик, с которым я во многих смыслах выросла.
С тех пор наши пути почти постоянно пересекаются, к тому же мы стали работать вместе. Только в отличие от меня парни не поддерживали связь с родней, не помогали содержать своих братьев и сестер. У меня есть семья, просто матери я не нужна.
Рука Акселя опускается на колено девушки, и я прищуриваюсь.
— Адреса забиты в телефон. — Хьюго вкладывает лист и одноразовый мобильник мне в ладонь, затем передает ключи от машины. — Возьми «Чероки». Как обычно, получишь двадцать процентов от того, с чем вернешься, и не…
Он хватает меня за запястье, сильно сжимает, отчего я невольно ловлю ртом воздух.
— Не возвращайся с пустыми руками. Опять, — предупреждает Хьюго. — Я запросто заставлю ее заниматься этим бесплатно. — Он указывает на малявку, сидящую с Николасом и Акселем. — Тебя я держу лишь потому, что мы семья, но мне становится все труднее приводить Ривзу доводы, почему ты не сгодишься для другого рода деятельности.
Стиснув зубы, выдергиваю руку. Я прекрасно понимаю, о чем он. Мне уже восемнадцать. Если я хочу продолжать зарабатывать деньги, они могут решить, что вместо сбора арендной платы и поиска краденого товара у меня остается лишь один способ приносить пользу.
— Не хотел бы такой участи для тебя, Аро, — говорит Хьюго; его взгляд смягчается, — однако… — Он колеблется, пока я сую все, кроме ключей, в карман. — Возможно, так будет лучше, понимаешь? Больше денег, гораздо меньший риск…
Бросаю на него взгляд.
— Тебя поймают, — заявляет он, словно в этом нет никаких сомнений. — Это лишь вопрос времени. И что тогда будет с Мэтти и Бьянкой?
Развернувшись, собираюсь уйти, вот только Хьюго хватает меня за руку, срывает капюшон и притягивает к себе, удерживая за заднюю поверхность шеи.
Я напрягаюсь, но не сопротивляюсь. Я не боюсь его. Не его.
— Он придет вечером.
Непоколебимо смотрю парню в глаза, игнорируя напряжение, нарастающее внутри.
— Ему нужен ассортимент юных красоток. — Хьюго не разрывает зрительного контакта. — Будет хреново. Неприятно. Но это убережет тебя от тюрьмы, а когда все закончится, ты уйдешь с пачкой денег.
Уж лучше броситься под машину на скоростном шоссе. Я могу получить пачку денег, не снимая одежды.
Хьюго говорит тише, однако я знаю, что трио слева наблюдает за нами:
— Тебе даже не придется улыбаться ему. A él le gusta cuando a las chicas no les gusta.
Он любит, когда девчонкам не нравится.
— Отпусти.
Не дожидаясь его реакции, вырываюсь, натягиваю на голову капюшон толстовки, которую надела под куртку, и разворачиваюсь кругом.
— Хочешь — верь, хочешь — нет, но ты мне небезразлична, — произносит Хьюго у меня за спиной.
Ага, небезразлична настолько, что он готов переквалифицировать меня в шлюхи. Пошел ты.
Я на ходу стаскиваю с дивана малолетку в фиолетово-белой толстовке с узором тай-дай, схватив ее за шиворот. Напитки опрокидываются, стол едва не падает — его спасает Николас.
— Эй! — вскрикивает девчонка, спотыкаясь.
— Аро, какого черта? — рявкает Аксель.
Не обращая внимания на парней, вместе с дурехой направляюсь к выходу и бросаю взгляд на Хьюго.
— Я помощницу возьму.
Если сегодня приедет Ривз, значит, она уходит. Подтолкнув ее вперед, иду следом. Сама не знаю, почему мне не все равно. Наверное, я бы хотела, чтобы много лет назад кто-нибудь сделал то же самое для меня.
Уже переступая порог, слышу окрик Хьюго:
— И держись подальше от этих мелких Пиратских говнюков!
Стальная дверь захлопывается. Девчонка поворачивается, но я ловлю ее за руку и снова тяну вперед, не дав шанса убежать.
— Отпусти меня! — орет она. Белые волосы спадают ей на лицо, а голубые пряди такие яркие, будто были покрашены совсем недавно. Технически, она одна из этих мелких Пиратских говнюков: жительница Шелбурн-Фоллз — чистого, живописного, истинно американского городка для лоботомированных телеканалом CW в одиннадцати километрах отсюда. Они любят кичиться перед нами своими деньгами, машинами и Джаредом Трентом, поскольку он — их единственный предмет гордости, я считаю.
Однако по какой-то причине им эта девочка оказалась не нужна, поэтому она приехала сюда, в Уэстон, чтобы найти тех, кому пригодится.
— Садись в чертову машину. — Подтолкнув ее к джипу, огибаю старый темно-синий автомобиль. На заднем окне висят на волоске остатки наклейки с надписью «Мой ребенок — отличник в средней школе имени Чарльза А. Артура». Кто знает, сколько эта тачка сменила владельцев с тех пор, и я понятия не имею, где находится средняя школа имени Чарльза А. Артура.
Я забираюсь в салон и захлопываю дверь.
— Томми, верно? — Она несколько недель тусуется в гараже, только мы еще ни разу не разговаривали.
Девчонка бросает на меня взгляд, но не отвечает.
— Итак, Томми, в чем дело? — спрашиваю, включив зажигание. — Тебе приходится содержать семью? Родители-наркоманы? Ты голодаешь?
— Нет.
Переключаю рычаг коробки автомат в режим «Вождение» и смотрю на девчонку.
— Тебя обижают дома?
Она хмуро зыркает в мою сторону, насупив брови.
Ага, так я и думала.
— Тогда тебе не следует соваться сюда. Легко таскаться по трущобам с уверенностью, что ты не обязана здесь находиться, не правда ли? Ты можешь уйти в любой момент. Тебе никогда не стать одной из нас.
Томми хватается за ручку, собираясь ударить в дверцу плечом и выскочить, но я вовремя успеваю заблокировать замки.
Девчонка сверлит меня сердитым взглядом.
— Ты хочешь, чтобы я ушла, и в то же время не даешь мне уйти!
— Просто заткнись.
Рванув с места, выезжаю с пустынной парковки. Заросли сорняков пробиваются сквозь сетчатый забор, ограждающий участок от расположенного за ним поля. Влажность усиливает августовскую жару. Я включаю кондиционер, отчаянно желая снять куртку с толстовкой, однако занятия криминалом в ночи сродни езде на мотоцикле: чем больше тела прикрыто, тем лучше.
— Пятьдесят процентов от твоих двадцати достанутся мне, — заявляет малолетка.
Сворачиваю налево, следя за дорогой.
— Или тебе могут достаться сто процентов разбитой губы. Как насчет этого?
Мелкая паршивка вздумала, будто я действительно хочу, чтобы она ходила за мной по пятам, даже не подозревая, что я только что спасла ее задницу. К тому же, черт побери, я не намерена делиться своей выручкой.
Остановившись перед магазином спиртного «Лафферти», паркуюсь
