тупой болью, упал комок земли.
А над позициями грохотало и грохотало… Проснулись минометы врага, и сейчас обрабатывали посадки, давая возможность солдатам противника оттянуться назад, пока еще над полем висит дым.
Очередной взрыв грохнул совсем рядом с позицией, и Цыган вывалился в окоп, отшатнувшись в сторону. И уже тогда увидел, как кто-то из штурмов лежит на земле, пытаясь дотянуться до лопатки, а по камуфляжу растекается пятно крови.
Забыв про обстрел, медик подскочил к раненному, и рявкнув, чтобы не дергался, принялся оказывать помощь. Благо, осколок вошел не глубоко, и до легкого не достал.
А бой продолжался. Цыган закончил с раненным, и уже накладывал жгут на ногу очередному бойцу, когда над головой хлопнуло, и прямо на него скатился штурмовик с гранатометом, и глянув на медика дикими глазами, умчался в сторону блиндажей. Что бы появиться снова уже с «морковками» зарядов.
— Тащи в блиндаж, хренли тут застыл? — Рявкнул гранатометчик, и не обращая больше внимания на медика, выскочил наверх вскидывая оружие.
А Цыган подхватил раненного и не слушая возражений, поволок его по окопу, туда где не прилетит.
— Дай пулемет, я сейчас этим сукам… — Орал раненный, забыв о том, что в пулемете застрял осколок, и стрелять из него не сможет уже никто…
Бой закончился утром, в то время, когда Цыган на гражданке только приходил на работу и наливал себе первый стакан кофе.
Бойцы уже унесли раненых к дальним посадкам, пользуясь тем, что дым рассеялся не до конца, и сейчас сидели над окопами, расслабленно куря, и обменивались впечатлениями вполголоса.
— Медик — Рядом с Цыганом сел тот самый гранатометчик, и закурив, протянул собеседнику открытую пачку сигарет — Слушай, у меня ухо нифига не слышит… Это как, пройдет?
— Да потому что ты дурак, Курган — Рядом со штурмовиком плюхнулся прямо на землю другой боец и закурив, продолжил — Семнадцать морковок в одну каску выпустил! Жмот!
— Слышь! — Возмутился тот, кого назвали Курганом, и тут же озадачился — Это что, у нас три штуки осталось? Хмурый, будь другом, закажи еще, а? Прямо сейчас.
— Ты командир, ты и заказывай… — Буркнул хмурый — я с пулеметом набегался, и сейчас подорвусь за рацией бежать?
— Да я не слышу нифига! — Отмахнулся курган — Давай, а я пока с товарищем медиком решу вопрос. Его еще выводить надо…
Хмурый вздохнул, и выбросив недокуренную сигарету, ушел в сторону блиндажа, где сейчас заряжалась радиостанция, а Курган снова повернулся к медику.
— Так что с ухом?
— А я знаю? — Пожал плечами Цыган — Я вообще в медпункте проводку приехал чинить, изначально.
— Это как? — Не понял Курган.
— А вот так. — Вздохнул медик, и пояснил — Людей не хватало, вот и берут постоянно с собой, ваших таскать. Учат заодно…
— Ну… — Растерялся командир штурмовиков, а потом махнул рукой — Ну ты спроси там у своих, как доберешься, ладно? Я тебе сейчас человечка дам, выведет тебя на нули, а оттуда на нашей машине доберешься.
— Спрошу…
К прифронтовому медпункту Цыган добрался только вечером. Сначала на позицию привезли боеприпасы, и бойцы, прячась в траве, на себе таскали ящики, прячась от беспилотников. Потом над позицией стали кружить груженные дроны, иногда кидая в окопы гранаты, и пока их сбили, пока подождали, не будет ли повторной атаки…
Но тем не менее, домой он попал еще засветло, и шагнув в темноту лестничной площадки, шустро спустился в подвал, проходя мимо затихших раненных, в каморку к медикам.
И только открыв дверь, понял, почему за спиной вдруг стало так тихо.
Со стола, прямо на него смотрел он сам. На картинке с черной рамкой. А под картинкой, распечатанной на черно-белом принтере, стояла рюмка, накрытая кусочком хлеба.
— Ну вы, блин… — Выдохнул Цыган, глядя на свою группу, застывшую в немом удивлении — Ну вы совсем уже!
— Живой! — Рявкнул Хаос, первым кидаясь обнимать товарища…
