восемь лет назад, опять напомнило о себе. И оно снова взялось за своё.
Стало трудно дышать.
Спину пронзила острая боль, но не физическая.
Боль не унималась, а лишь нарастала, я не представляла, как её контролировать. Боль страшная, невыносимая, от которой нет волшебной таблетки. Это боль душевная.
Так болят… воспоминания.
2
Ольга
— Это он сделал? — осторожно прикоснулась подушечками пальцев к синякам на шее Лизы. -
Дмитрий?
Имя бывшего мужа слетело с губ, как плевок. Господи, как же я его ненавижу… По сей день.
— Да, — закивала бедняжка.
Меня бросило в омут памяти, у самой перед глазами пронеслись страх и ужас.
— Присядь, Лиза, — сказала спокойно, внешне оставалась спокойной, но кто бы знал, какой в душе бушевал ураган.
Подобных случаев в моей практике было предостаточно: женщины прибегали ко мне в слезах, умоляли взяться за их дело, а те, кто подвергался домашнему насилию, все без исключения совершали одну и ту же ошибку.
Я обязана была задать один важный вопрос. И я задала:
— Ты уже была в полиции?
— Нет! — панически воскликнула Лиза. — Я не пойду туда! Я боюсь! Пожалуйста, просто разведите меня с этим уродом, и всё. Я еду! Убегу из этого города!
Классический ответ. Все они боятся: огласки, скандала, осуждения, но больше всего женщины боятся новых побоев. Скрыть поход к адвокату от мужа-тирана, возможно, получится, а вот заявление, написанное в отделении полиции, обязательно даст о себе знать.
Что тогда выкинет муж? Страшно представить.
А сколько раз было, что женщины возвращались и забирали заявление? И не сосчитать.
— Пожалуйста… Я знаю, что вы его бывшая жена, знаю, что вы с ним намучились. Я сначала не верила, думала, сами виноваты, думала, со мной такого никогда не случится… а потом… потом… -
не выдержала Лиза и разрыдалась.
Я не могла её винить, очень хорошо знала, как устроены женщины, как они мыслят, на что надеются. Влюблённая женщина слепа и доверчива. Влюблённая женщина готова бесконечно прощать негодяя. Особенно, если ей…
— Лиза, а сколько тебе лет? — задала интересующий меня вопрос.
— Девятнадцать.
— Господи… — покачала я головой, и жалея, и осуждая.
Ну, конечно. Антипов очаровал юную несмышлёную девчушку и позвал замуж.
Идеальная жена — молодая, скромная, покорная. Делай с ней, что хочешь, а она и не ослушается.
— Вы женаты около года?
— Да… — кивнула она, подтверждая мои догадки.
Прикрыла глаза, усмиряя себя. Вдохнула — выдохнула.
— Как вы познакомились?
— Дима как-то подошёл ко мне на улице, когда я возвращалась из магазина. Предложил помочь донести сумки до дома, так и познакомились. Ухаживал красиво, цветы дарил, конфеты…
Какой джентльмен…
— А потом признался в любви, — шмыгнула она носом. — Предложение сделал.
— Ясно.
В моих правилах настоять, чтобы бедняга написала заявление в полицию, но один раз я уже затронула эту тему и получила категорический отказ. Если буду давить — она уйдёт и больше не вернётся. И что с ней будет? Как справится?
Что, если она вернётся к Антипову, выберет путь терпения и смирения? Как быстро он почувствует свою власть над женой? Я отвечу — очень быстро.
Лиза пришла ко мне, это уже первый шаг к новой жизни. Нельзя сделать так, чтобы она передумала.
— Вы возьметесь за моё дело? — жалостливо спросила Лиза.
Спросила так, будто это был вопрос жизни и смерти. Впрочем, почему будто?
— Лиза, милая… — начала я неуверенно. — Есть некоторые обстоятельства, которые могут помешать нам выиграть дело.
— Какие? — смахнув со щёк слезы, напряглась она. — Всё дело во мне? Это потому, что я новая жена
Дмитрия?
— Нет, что ты…
— А в чём же тогда дело?
— Боюсь, суд может неправильно расценить мой мотив. Именно мой. Я заинтересована в наказании Антипова куда больше, чем это может показаться на первый взгляд.
— Я не понимаю… — простонала Лиза.
— Скажи, откуда ты про меня узнала? — начала задавать наводящие вопросы, чтобы понять, насколько Лиза осведомлена.
— Сам Дима сказал. Что вы ругались, якобы, вы его провоцировали, и, якобы, он всего лишь дал вам пощёчину за длинный язык, а вы вывернули всё так, будто он издевался над вами. Из-за этого ему пришлось уехать на шесть лет.
— Что? — опешила я. — Что ты сказала? Ему пришлось уехать?
Меня больше удивил не тот факт, как он переврал причину нашего расставания, а то, что скрыл от молодой жены существенный кусок своей биографии.
— Да… Дима говорит, ему пришлось уехать, а потом он вернулся…
Её огромные голубые глаза забегали. Кажется, глупышка начала догадываться.
— Он был в тюрьме, Лиза. И загремел он туда из-за нападения на меня.
— Мамочки, — пропищала она и совсем расклеилась. Спрятала лицо в ладонях, разразилась в громких и горьких рыданиях.
Я успокаивала её, как могла. Словами не передать, что в этот миг творилось в моей душе. А в её?
— Боюсь, моё появление в качестве твоего адвоката всё усложнит. Есть риск, что суд расценит это предвзято, — аргументировала я.
ЕСЛИ бы я была уверена на сто процентов в успехе этого дела, я бы обязательно взялась.
Но… я не могла быть уверена в своём оппоненте, судье. Заинтересованное лицо выступает против бывшего мужа, что это: всего лишь моя работа или личный мотив? Спишут, разумеется, на второе.
— Дай мне время подумать. Один-два дня, — попросила я, не спешила отказывать. — Мне нужно обратиться к архивам, посмотреть, были ли похожие прецеденты, и чем всё закончилось.
Возможно, посоветоваться с кем-нибудь.
Вот только с кем? В коллегии мне тут же скажут — отказывайся от дела и не ломай себе голову.
Но я не могла отказаться. В огромных голубых глазах этой девчонки я видела себя.
Глядя на неё, я заново проживала свою боль. Откажусь, что с ней будет? Найдёт ли она толкового адвоката? А если испугается и вернётся к Антипову? Что тогда он с ней сделает?
Если я отойду в сторону, может случиться трагедия. И эта трагедия будет на моей совести…
3
Ольга
Прежде чем проводить Лизу, я убедилась, что она не вернётся домой к мужу-тирану.
Лиза сказала, что какое-то время поживёт у подруги, а Дмитрию соврала, будто отправилась навестить дальнюю родственницу.
Она ушла. Я осталась одна в своём кабинете. Попросила помощницу перенести все звонки на завтра, мне нужно было подумать в тишине и спокойствии.
Найти похожее дело оказалось большой проблемой. Я обзвонила коллег, даже потревожила своего университетского педагога, у которого был колоссальный опыт, и на практике он повидал многое.
— Очень щепетильный вопрос, Оля, —
