чистом голубом небе кое-где виднелись легкие облака. Сильные лучи солнца косо прошивали загроможденную храмами древнюю площадь.
Толпа все прибывала и прибывала. Кого здесь только не было: индуисты и буддисты; брахманы, чхетри[1] и простые джьяпу[2]; коренные жители Долины — невары, гости из западной части страны — магары и гурунги; приехавшие из тераев[3] южане и спустившиеся с северных гор шерпы; широкоскулые тибетцы в темных национальных одеждах.
Мелькают оживленные туристы, увешанные фото- и киноаппаратами, и только хиппи демонстрируют отрешенность и равнодушие.
Площадь, как и радикально расходящиеся от нее узкие улочки, забита до отказа.
На широком балконе дворца для приемов — Гадди Бейтхак появились высшие правительственные чиновники Непала, члены дипломатического корпуса. Прибыл и наследный принц Бирендра со своей молодой супругой и свитой.
Всеобщее возбуждение достигает предела. После исполнения ритуальных танцев демонов танцоры (мужчины в ярких желто-красно-зеленых одеждах и масках) получают от кронпринца традиционное вознаграждение и почтительно отступают к воротам нарядного двухэтажного красно-белого здания с красивыми резными рамами и наличниками. Это Кумари Бахаль — резиденция богини. Все поворачивают головы в одну сторону.
Пять минут… Десять… Ворота наконец распахиваются, и появляется богиня…
Толпа на какое-то мгновение замирает, потом импульсивно подается вперед… И, как накатившая волна, откатывается назад, уступая место торжественной процессии. Богиню Кумари Дэви почтительно несут на носилках жрецы и прислужники. Затем столь же торжественно появляются два мальчика — живые боги — Ганеш (бог мудрости и благополучия) и Бхайрав (суровый и воинственный, воплощение Шивы).
Кумари Дэви, Ганеша и Бхайрава проносят через сплошной людской коридор, осторожно сажают в огромные деревянные, богато украшенные колесницы.
Рядом с каждым из «живых» богов усаживается жрец. Мужчины «впрягаются» в колесницы, и те, слегка покачавшись, трогаются с места. Приветственно поднимаются руки, щелкают затворы фото- и кинокамер. Боги объезжают древний город Катманду…
Основанный в VIII в., город этот называли раньше «Кантипур», что в переводе с санскрита означает «Город красоты». Свое нынешнее название столица получила после того, как в XVI в. один из королей неварской династии Малла приказал выстроить здесь дом для паломников. По преданию, он был срублен из цельного куска дерева и назван «Каштхамандап» (каштха — «дерево», мандап — «здание», «обитель»), «Деревянная обитель» и по сей день стоит посреди одной из площадей старого города. Это здание считается самым старым деревянным сооружением.
Оно и дало столице новое имя — Катманду, искаженное «Каштхамандап». Главный и самый крупный в королевстве Непал город с населением почти двести тысяч человек расположен в обширной долине того же названия. Она лежит в центральной части Непала на высоте около тысячи четырехсот метров.
Долина Катманду, она же Большая, или Непальская, плотно окружена горами. К югу от Долины с запада на восток протянулся хребет Махабхарат. Площадь его составляет восемнадцать тысяч квадратных километров, то есть двенадцать с половиной процентов общей площади Непала. На севере гигантской стеной встал Главный Гималайский хребет. Он занимает площадь в тридцать тысяч квадратных километров, что составляет 20,8 процента всей площади страны.
Горные хребты в прошлом затрудняли доступ в Большую Долину. И все же ее посещали чужеземцы.
Так, в древних хрониках записано, что еще в III в. до н. э. в Долине побывал великий индийский император Ашока, который возвел молодую тогда религию буддизм в ранг государственной. Ашока совершил паломничество в Лумбини, на юг современного Непала, где, но преданию, в 563 г. до н. э. родился Будда. На этом месте император в память о своем посещении приказал воздвигнуть колонну.
Зачем посетил Ашока Большую Долину, сказать трудно. Да и был ли он там? Ученые не уверены. Впрочем, рядом с Катманду в окрестностях города Патан, который в былые времена назывался «Лалитпур», сохранились четыре буддийских памятника — ступы[4] — гигантские шаровидные, поросшие дерном насыпи, наверху приобретающие форму конуса.
Считается, что эти ступы, как и колонну в Лумбини, приказал построить император Ашока. Но если его визит в Большую Долину подвергается сомнению, то пребывание в Долине дочери Ашоки принцессы Чарумати принято считать точно установленным фактом. Проповедница буддизма, она основала здесь большой монастырь и жила в нем до конца своих дней.
Итак, в Большую Долину проникали чужеземцы. Иногда как друзья, иногда как враги. С севера — из Тибета и с юга — из Индии. Долина знала столетия расцвета и упадка, годы разрушения и подъема. Она стала историческим ядром государства.
Китайские путешественники писали о Кантипуре как в прекрасном городе, где жители селятся в красивых многоэтажных домах, ходят на молебны в богатые золотые храмы, а правители живут в великолепных дворцах.
Проходили годы, эпохи, и вместе с ними менялось восприятие города. Из книги в книгу кочует известное высказывание о Катманду англичанина Д. Райта, который писал в 1877 г.: «Улицы очень тесные, фактически это просто узкие проходы, и город в целом очень грязный. В каждом переулке — непроточная канава, полная гниющих отбросов, и никто даже не пытается вычистить ее.
…Дома обычно имеют квадратную форму с внутренним двором; на улицу ведет низкий дверной проем. В эти внутренние дворы часто сваливают ненужный хлам и мусор. Короче говоря, можно сказать, что Катманду построен на отхожих местах»[5].
Прошло немногим более полувека, и вот что написал о своем городе известный непальский историк Дилли Раман Регми: «Сам Катманду, главный город Непала, не слишком отличается от окружающих его отсталых районов. Он выглядит как средневековый, опустошенный город, холодный, как смерть. Какой-то болезненный мрак навис над ним. Во всем Непале это единственный город, достойный называться городом. Двухтысячелетняя история Катманду была невероятно славной, а искусство и архитектура, запечатленные в храмах прошедших времен, являются свидетельством того, чего достигли предки современных непальцев. Это говорит о том, что Катманду был средоточием высокой культуры, самобытной, передовой и утонченной. Но все это прошлое умерло, и лишь кое-где его останки торжественно напоминают о гордых днях, которые прошли. Ныне Катманду заброшен…
… Средневековье было болезнью, которая его сгубила»[6].
Не станем опровергать эти утверждения. Мы не современники Дэниэла Райта и не видели Катманду XIX в.
Не видели мы и Катманду 1952 г. — времени, когда Дилли Раман Регми, ученый, трудами которого так охотно пользуются все, кто хочет познакомиться с Непалом и его историей, писал свои горькие слова о столице Непала. То было трудное время. Непал только что сбросил с себя цепи столетнего автократического режима Рана — могущественной династии премьер-министров, которые цепко держали страну в своих руках. Непал просыпался после вековой спячки. Небольшое королевство (в период правления Рана с 1846
