Ознакомительная версия. Доступно 6 страниц из 27
Л.В. Половцова о 1-ом Кубанском (Ледяном) походе генералов М.В. Алексеева, Л.Г. Корнилова и А.И. Деникина. – Прага: Тип. Грюнхут и Ко, 1923. – 219 с.
Текст воспоминаний приведен в соответствие с современными правилами орфографии. Сокращения, непонятные современному читателю, раскрыты.
Рыцари Тернового Венца
Памятный знак участника Первого Кубанского (Ледяного) похода
Приказом Добровольческой армии 1918 г. № 499 был установлен для участников 1-го Кубанского похода особый знак отличия – меч в терновом венце. Знак носится на груди: 1-й степени – на георгиевской и 2-й степени – на владимирской лентах. (Примеч. авт.)
I.
Разруха и немцы
Конец октября 1917 года.
Зимний дворец в Петрограде пал под натиском большевиков, а с ним вместе исчезла и последняя, quasi-законная, власть в России. Правительство Керенского сдалось на милость Ленина и Троцкого.
Бешеная оргия убийств, грабежей и неслыханных издевательств над человеческой личностью сопровождала торжество победителей.
Сопротивления не было.
Геройские выступления военной молодежи в Петрограде и в Москве кончились полным разгромом. Никто не поддержал, а начальство только предавало.
Русская интеллигенция, столько лет мечтавшая о революции, в ужасе спряталась по углам. Только теперь познала она, что ее розовые мечты о «бескровнейшей в мире революции» были мечтами неопытной институтки.
Армия превратилась в толпу разбойников, грабивших и бессмысленно разрушавших все и вся на своем последнем походе «домой».
Лучшие генералы и офицеры, остававшиеся еще в армии, или убиты, или арестованы в ожидании суда и убийства. Большинство – бежало, и им удалось скрыться в скромных профессиях извозчиков, грузчиков на железных дорогах и рабочих на фабриках.
Предпарламент[1] разогнан большевиками самым бесцеремонным способом.
Исчезло всякое понятие о праве и нравственности. Суд превратился в комедию с трагическим окончанием. Неслыханный произвол воцарился в стране, и никто не знал, какой ужас ожидает завтра его или его близких.
Убивали всех, кто чем-нибудь выдавался из толпы.
Это было организованное истребление всех лучших сил русской интеллигенции. Убивали инженеров, но не тех, кто дурно обращался с рабочими или чем-нибудь проявлял свою контрреволюционность, убивали самых способных. Хватали профессоров наиболее выдающихся. Арестовывали и потом убивали фабрикантов и купцов самых предприимчивых.
Большевикам, а главное, их антрепренерам-немцам, нужна была лишь бессмысленная толпа рабов. Только над рабами могли властвовать невежественные демагоги, и только послушные рабы представляли для немцев величайшую в мире добычу.
Колоссальные естественные богатства России, России без интеллигенции, попали бы навек в бесконтрольную власть немцев.
Вот как мечтали они вознаградить себя за все протори[2] и убытки ужасной войны.
Немцы предполагали повторить в России то, что они проделали когда-то с чехами. Во время упорной борьбы с ними, в начале новых веков, немцы истребили в Чехии поголовно все дворянство, духовенство и крупную буржуазию, то есть все, что стояло выше толпы по своему умственному развитию и материальному благосостоянию. Чехия была разорена, обезглавлена, и целые века она не могла освободиться от немецкого рабства.
То же самое грозило и России. Истребить интеллигенцию и перекачать в Германию русские богатства.
Брестский договор был только первым актом этой антрепризы, а русский золотой запас уже полился широкой струей в Германию.
Ничто, казалось, не могло помешать этому ужасному плану разграбления богатейшей в мире страны.
II. Донская область. Генерал Алексеев
Большевизм огнем и кровью заливал всю Россию; его волны докатились и до Донской области, далекой от центра государства.
Здесь большевистские верования воспринимались также с большой готовностью, но только городским населением и частью сельского – не казачьего.
Громадное большинство казаков относилось к большевизму отрицательно. Ни Войсковой круг, ни первый выборный войсковой атаман генерал Каледин не признали большевистского правительства и объявили Донскую область самостоятельной частью Русского государства.
Сюда, на Дон, под защиту казачьей автономии, и спаслась часть русской интеллигенции, не желавшая подчиниться варварскому игу большевиков.
С ужасом смотрели они на беспощадное разрушение русской государственности и в полном отчаянии не видели выхода из страшной бездны, в которую ринулась Россия.
В начале ноября 1917 года в Новочеркасске, столице донского казачества, появился скромно одетый, преклонного возраста господин в очках, с видом профессора. Господин этот о чем-то хлопотал, его видели постоянно у атамана; он собирал у себя военную молодежь и беседовал с офицерами.
Генерал от инфантерии М.В. Алексеев (справа) на совещании в Ставке Верховного главнокомандующего императора Николая II. Слева генерал М.С. Пустовойтенко. 1915 г.
По городу ходили разные слухи о каком-то заговоре; рассказывали, что Дон идет на Москву, чтобы положить конец издевательствам над Россией; называли даже разных походных атаманов, которые якобы уже назначены.
Через несколько дней дело разъяснилось. Этот господин оказался генералом Михаилом Васильевичем Алексеевым, бывшим начальником штаба Императора Николая II, а впоследствии Верховным главнокомандующим русской армией при Временном правительстве.
Генерал Алексеев, ближе всех видевший ужасные результаты разложения армии, еще при Временном правительстве предпринимал всевозможные меры к воссозданию армии. Но все его попытки в этом направлении и в Петрограде, и на московском совещании остались без результата.
Между тем он ясно сознавал, какое тяжелое будущее предстоит России, если она так печально и позорно нарушит свои обязательства перед союзниками в мировой борьбе. Он уже не мечтал об активных операциях, но думал, что и при ничтожном сопротивлении со стороны России немцы будут крайне затруднены на Западном своем фронте.
После разгона предпарламента генерал Алексеев убедился в том, что все легальные способы борьбы бесплодны. Но, несмотря на всю свою усталость и болезни, он не сдал еще своих позиций. Чего нельзя было добиться законным путем, то, казалось ему, возможно сделать иначе. Он думал, что не все еще потеряно.
Если большевистская Россия уже примирялась с немцами и если прежней русской официальной армии не существовало, то нужно было создать иную армию и с ней продолжать войну с немцами во что бы то ни стало.
Генерал Алексеев решил образовать новую армию на особых началах. Он задумал созвать на Дон всех, кто пожелал бы служить родине добровольно.
Эта Добровольческая армия должна была организоваться, при помощи союзников, в казачьих областях, на Дону, на Кубани и на Тереке. Получив здесь надлежащее снабжение, армия могла двинуться на запад, чтобы остановить беспрепятственное шествие немцев.
Союзным представителям план генерала Алексеева казался вполне исполнимым, и они обещали оказать полное содействие, конечно, только с финансовой стороны. В то время Донская область была отрезана от союзных государств, так как Дарданеллы находились еще в руках враждебной Турции. Черное море было заперто, да к тому же и русский военный флот захватили большевики. Поэтому никто и не мечтал о помощи, со стороны союзников, путем снабжения армии вооружением, военными припасами, обмундированием и т. п. Все это армия должна была добыть сама на месте или силой, или за деньги.
Получив от союзников твердое обещание оказать армии возможно скорую помощь деньгами и заручившись согласием донского атамана генерала Каледина, генерал
Ознакомительная версия. Доступно 6 страниц из 27
