нехорошо ухмыльнулась. Сплетницу Гульку скрытная Выля терпеть не могла и пакостила той при каждом удобном случае. Клима такого совершенно не понимала. Если не любишь человека, никто не должен об этом знать. Лучше с ним подружиться и делать подлянки исподтишка, чтобы враг к тебе же за советами приходил. А толку, что все, включая саму Гульку, знают о Вылиной неприязни? Никакой пользы, решительно никакой.
Вместе с остальными девочками Клима сдала ортону в оружейный сарай у самой кромки поля и отправилась в столовую на обед под пронзительный, но приятный слуху воспитанников гул институтского звонка.
Клима никогда сильно не выделялась из толпы сверстниц. В первую очередь, она сама этого пока не хотела, а во вторую — блистать решительно нечем, кроме скрываемого до поры таланта. Несмотря на толику обаяния, Климу нельзя было назвать привлекательной. Как большинство жителей Принамкского края, она была кареглаза и светловолоса. Рост повыше среднего, но фигура угловатая, нескладная, локти и коленки слишком острые, плечи не покатые, а совсем прямые. На груди пока что торчали только ребра. Лицо тоже подкачало. Тонкие, вечно обветренные губы, острый подбородок, излишне высокий лоб. Самым же большим несчастьем девушки был нос. Длиннющий, постоянно бросающийся в глаза при встрече, с горбинкой аж в двух местах, он не подходил для жизни в обществе, где эталоном красоты считаются маленькие вздернутые «кнопочки». Пожалуй, самой красивой из черт Климы были глаза. Большие, искристо-черные, затягивающие, словно омуты, в ярком обрамлении длинных ресниц. Они, казалось, видели всех насквозь. Но взгляд их был колюч и властен, он подавлял. Поэтому Клима редко смотрела на собеседников в упор. Чтобы никто ничего не сообразил раньше времени.
В столовой рядом с Климой на лавку подсела шустрая девочка-восьмигодка с политического отделения, золотисто-рыжая и усыпанная веснушками. Никто не заметил, но Клима быстро огляделась по сторонам, особое внимание уделив дежурным наставникам, что разгуливали между длинных столов.
— В чем дело? — спросила она.
— Клима, я нашла одного человека, — радостным громким шепотом поделилась девочка.
— Для чего? — тут же перегнулась через стол любопытная Гулька. Выля, знающая, для чего, малость побледнела и бросила на восьмигодку полный укоризны взгляд.
— Они, на восьмом году обучения, совсем обнаглели, — громко сообщила Клима всему столу. — Учиться не хотят, не то что мы! Прознали, что у меня с прошлого года завалялись ответы на все контрольные по идеологическому воспитанию, ну и просят почем зря! Только я этим шалопаям, — Клима отвесила девочке шутливый подзатыльник, — просто так дать не могу, иначе выйдет неуважение к благородным господам. Я их вместе собираю и по этим контрольным провожу факультатив.
— Ух ты, здорово придумано, — покивала Гулька. Можно было не сомневаться, что уже к вечеру о ленивых восьмигодках и Климином уважении к благородным господам узнает весь Институт.
Выля еле слышно выдохнула.
После обеда Клима затащила веснушчатую девочку в укромный уголок коридора, прямо за изваяние очередного наиблагороднейшего из господ, и принялась воспитывать.
— С ума сошла? Не понимаешь разве, что едва не выдала всех, и себя в первую очередь? Кто в столовой такие дела обсуждает!
— Ты ведь сама говорила, — всхлипнула девочка, — чем больше народу, тем меньше шансов быть подслушанными.
— Высшие силы, почему все запоминают только половину моих советов! Народ, как ты выразилась, должен быть незнакомым, не видящим личной выгоды в подслушанных у тебя сведениях. Поняла?
— Да, — вздохнула восьмигодка. — А почему я себя могла выдать? Кстати, ты здорово выкрутилась. Я сама даже поверила, что речь шла лишь об ответах на контрольные. А они у тебя правда есть?
— Я не храню макулатуры. Чтобы ответить на свой вопрос, расскажи мне структуру нашей организации.
— Ты — обда, во главе, — принялась добросовестно вспоминать девочка, — у тебя есть двое друзей, которые знают тебя и друг друга в лицо. У тех друзей тоже по двое друзей, они знают тебя и человека, который их привел к тебе. И так, по цепочке, секретное количество раз. Например, я из всех знаю тебя и того, кто привел меня, но не знаю, кого он привел второго.
— А теперь вообрази, — холодно подсказала Клима. — Если попадешься ты, узнают и про меня, и про твоего друга. Но я-то выкручусь, а он может не суметь. Твой друг выдаст своего друга и так далее. В итоге дойдет до одного из моих друзей и, опять же, до меня. Тогда я уже выкрутиться не смогу, придется бежать. И из-за твоей неосмотрительности сгинет целая ветвь нашей организации. Но мало того, если сейчас в столовой твои слова услышали другие члены, они тут же сообразили, что у тебя за дело. Теперь они знают о твоей причастности. И если их ветви рухнут, то же самое произойдет и с твоей, через тебя в первую очередь. Поняла?
Девочка пристыженно кивнула.
— Ты помнишь, что нужно делать в этом случае? — не успокоилась Клима.
— Ждать тайного сигнала от одного из твоих друзей.
— Какого сигнала?
— Ну, уж это я помню! И помню, что про него сейчас нельзя говорить вслух.
— Молодец, быстро схватываешь. Скажи мне на ушко. Ага. А теперь к делу, кого ты нашла?
— Моя одногодница, Лейша Вый.
— Из благородных, с такой-то фамилией?
— Нет, она деревенская. Просто ее прадед был благородным и попал в немилость.
— За что, не знаешь?
— Нет. Она сама не помнит.
По коридору разнесся звонок. Клима поразмыслила секунды две и кивнула.
— Встретимся после уроков возле оружейного сарая, это рядом с полем, знаешь?
— Ага. С Лейшей приходить, да?
— Конечно. И второго выбирать не торопись, присматривайся к людям получше.
— Да я уже выбрала, только все сказать боюсь.
— Кого?
— Геру Таизона, с десятого года. Он, как ты, летчик. Может, знаешь его?
— Знаю. Ему не предлагай. Найди другого.
— Почему? На него можно положиться, я уверена! Он тоже из приграничного села, как я. Ему даже не надо будет объяснять, кто такие обды, он с детства на сказках про них воспитан.
— Нет, — Клима властно сверкнула глазами, и девочка невольно поежилась. — Гере ничего рассказывать нельзя.
— Я не могу понять…
— Ты поймешь, когда настанет время. Айда на уроки, и так опоздали уже. А у нас сейчас история Ордена, пропускать нельзя!
Глядя вслед рыженькой восьмигодке, Клима неслышно вздохнула. У девочки замечательное чутье на людей. Надо это запомнить и впоследствии применить. Но не объяснишь же сейчас, что Гера Таизон — один из двух ее друзей, упомянутых выше?
Клима опаздывала на урок не впервые, но делала она это не настолько часто, чтобы за ней закрепилась обидная репутация извечной прогульщицы. Так, время
